Стальной пляж

Нашлось полным-полно бихевиористских данных: стимул А вызывает ответную реакцию Б. Нашлась и масса статистических данных: икс процентов отреагируют неким определённым образом на событие игрек. Это всё замечательно срабатывало для насекомых, лягушек, рыб и им подобных существ, терпимо — для собак, кошек и мышей и даже умеренно, сносно подходило для людей. Но затем возникли вопросы наподобие: почему, когда Уилбура, сына тёти Бетти, задавила машина для укладки тротуаров, тётя встала и сунула голову в микроволновку — а её сестра Глория, которую постигло похожее несчастье, погоревала, оплакала погибшего, пришла в себя и с пользой прожила долгую жизнь? И вот наилучший высоконаучный ответ, что мне удалось обнаружить: выбей дурь из головы.

Была ещё одна причина, по которой я просиживала в библиотеке: это идеальное место для того, чтобы подойти к проблеме логически. Вся окружающая обстановка настраивает на это. И именно это я намеревалась сделать. Смерть Эндрю по-настоящему потрясла меня. Никаких других неотложных дел у меня не оказалось, так что я решила подступиться к своей проблеме шаг за шагом. А значит, для начала нужно было определить шаги. Мне показалось, что в качестве первого шага следует узнать всё, что только можно, о случаях самоубийства. И через три дня почти непрерывного чтения и конспектирования я разбила все эти случаи на четыре или, возможно, пять категорий в зависимости от их причины. (Для заметок я купила бумажный блокнот и карандаш, чем заслужила косые взгляды соседей. Даже в такой старомодной среде считалось чудачеством писать на бумаге.) Мои четыре, а может, пять категорий не имели чётких границ, они перекрывали одна другую широкими размытыми серыми краями. Что, опять же, не удивительно.

Первая, легче всего определяемая категория: культурная. В большинстве обществ самоубийство осуждалось при большинстве обстоятельств, но в некоторых — нет. Яркий пример — Япония. В древности самоубийство там не только оправдывали, но и в некоторых случаях считали обязательным. Со временем его даже наделили законным статусом, так что японец, утративший честь, не просто должен был покончить с собой — ему предписывалось сделать это публично и крайне болезненным способом. Во многих других культурах при некоторых обстоятельствах самоубийство рассматривалось как дело чести.

Даже в тех обществах, где самоубийство порицалось или причислялось к смертным грехам, признавали, что есть обстоятельства, когда его по крайней мере можно понять. И в фольклоре, и в документальной литературе мне встретилось много историй о несчастных влюблённых, рука об руку бросившихся со скалы. Попадались и упоминания о стариках, страдавших от неутихающей боли (смотри причину номер два), и описания нескольких других причин на грани допустимости.

Большинство ранних культур крайне трудно анализировать. Демографическую статистику, как мы знаем, начали как следует вести относительно недавно. Рождения и смерти учитывались, но и только. Как определить процент самоубийств в древнем Вавилоне? А никак. Почти ничего полезного неизвестно даже о Европе девятнадцатого века. Там и сям обнаруживаются внезапные отклонения данных. В двадцатом веке говорилось, что шведы сводили счёты с жизнью чаще других своих современников. Некоторые винили в этом холодный климат, длинные зимы, но как тогда объяснить жизнелюбие финнов, норвежцев или сибиряков? Другие считали, что дело в мрачном характере самих шведов. Я задаю людям вопросы достаточно давно, чтобы узнать о них кое-что важное: они лгут. И часто врут даже тогда, когда ничто не поставлено на карту. Но когда от ответа зависит нечто серьёзное, например, будет ли дедушка Джек похоронен в священной земле церковного погоста, — записки самоубийц прячут, трупы перекладывают, коронеры и служащие судебных ведомств получают взятки или просто закрывают на факты глаза из уважения к семье. Всплеск самоубийств среди шведов мог всего-навсего означать, что они более честно вели учёт.

Что же до лунного общества, да и всех обществ после Вторжения, вместе взятых… здесь самоубийство — гражданское право, но повсеместно считается трусливым бегством. Оно не относится к поступкам, которые возвысят вас в глазах соседей.

Вторую причину наилучшим образом выражает утверждение: "Я больше так не могу". Самые очевидные случаи второй категории происходили из-за боли, теперь таких больше нет. А ещё из-за несчастья. Что можно сказать о несчастье? Оно реально и у него могут быть настоящие и легко находимые причины: разочарование в своих жизненных достижениях, неудовлетворённость и неспособность добиться цели или что-либо заполучить, трагедия или утрата. Бывает и так, что причины этого безнадёжного чувства нелегко заметить стороннему наблюдателю: "У него было всё, что нужно для жизни".

Затем идёт причина, которую провозгласил Эндрю: жить надоело. Такое случалось, хоть и редко, даже в те дни, когда люди не жили по двести-триста лет. Но по мере увеличения продолжительности жизни третья причина всё чаще и чаще встречается в предсмертных записках.