Стальной подснежник

— Вы что, про Руденхольм не слыхали? — напоказ удивился Тибо, чуть ли не раздуваясь от важности. — Ладно, Лестер за своими клистирами света не видит, а ты-то, капитан?!

— Слыхали, — скупо уронил Эйнар, который и вправду слышал что-то такое пару месяцев назад, но война с Вольфгардом от Драконьего Зуба прошла в стороне — и хвала Пресветлому. — Рассказывай уже, не томи.

— А я и не слышал, — подтвердил никогда не обижающийся лекарь, подрезая ветчину на общее блюдо со сноровкой человека, для которого скальпель привычнее ложки. — Разве что в Академии читал про ущелье, да то когда было.

Когда Тибальд переставал придуриваться, от него можно было ждать чего угодно. Например, хорошего знания вещей, случившихся давно и далеко, но вдруг оказавшихся важными. Тибо был кладезем историй — необходимое свойство для отрядного шута и балагура. Многие считали его недалеким и легкомысленным, но не Эйнар.

Вот и сейчас Тибо сдвинул кувшин и начал возить пальцем по лужице карвейна, все-таки выплеснувшегося из стакана Эйнара. Темная жидкость растеклась по гладко струганной столешнице, и Тибо изобразил что-то, похожее то ли на пару воронок, то ли на песочные часы.

— Вот это — Руденхольмское ущелье, — пустился он в объяснения. — Лет двести назад Руден тек так высоко, что по нему только на лодке сплавиться можно было, да и то если с головой не в порядке. Потому что тут вот, в Глотке Баргота, — он показал на самое узкое место, — течение было сами понимаете какое. А потом тогдашний король Дорвенанта велел магам отвести воду, и они устроили вроде озера вот тут… — палец нарисовал большое пятно рядом с верхней частью воронки. — Руден обмелел, а у Дорвенанта получился прямой путь через горы в Дильмах и дальше к вольфгардцам. Дорога по склону над Руденом вышла все равно узенькая, но для купцов с легкими повозками годилась, а с нашей стороны для таможенников построили махонькую крепостушку — Руденхольмский Гвоздь. Аккурат вот тут, на склоне. Был я там как-то, дыра еще та. Одна каменная башня да несколько домишек, как ласточкины гнезда… Ну, когда заваруха с Вольфгардом дошла до того, что никто не мог верх взять, клановые поставили всё на Руденхольм. Договорились с княжеством Дильмах, которое вроде было само по себе, и те пропустили несколько полков северян к ущелью. Подойти-то они подошли, да в Глотке Баргота и застряли…

— Про создание озера над Руденхольмом я читал, — вставил Лестер. — В истории магии. Там пол-ордена работало… Молчу-молчу, давай дальше.

— С нашей стороны к Руденхольму войска подвести можно было, но толку? — серьезно продолжил Тибальд. — Правильной битвы там не устроишь, места мало, вот и заваливали ущелье то камнями, то телами — уж как получалось. Почти полк горных егерей там лег, пока вольфгардцы ломились, а потом Орден прислал магов, аж целую барготову дюжину, и стало нам полегче. Для Вольфгарда это был последний способ закончить войну быстро, они и так увязли в ней по уши, вот и штурмовали как оголтелые, а наши отбивались, пока какая-то светлая голова не придумала, что, если что-то когда-то осушили, можно ж обратно затопить. Только людей вывести надо было, а как? Выведешь войска — Вольфгард пойдет следом.

— Ну? — не выдержал Эйнар.

— Не нукай, капитан, — укоризненно глянул Тибо. — А то главного не поймешь. Магов к этому времени уже поменьше стало, кто-то погиб. Но они держали оборону, а сами пробрались к озеру и заложили там какой-то хитрый магический заряд. Чтоб уж рвануло так рвануло. И портал поставили из Руденхольма прямо в столицу, чтоб отвести людей. Все это быстро сделано было, чтоб вольфгардцы не прознали… Два полка, уже не егерей, а простой пехоты, они увели, но сами полегли почти все. А когда солдаты ушли, тут-то орденцы и должны были подорвать заряд и пустить Руден в ущелье. Три мага специально для этого остались: двое мужиков и одна девка-магичка.

— Женщина — боевой маг? — усомнился Эйнар.

— И не просто боевой, а один из лучших, — назидательно поднял мокрый палец Тибо. — Да только что-то там пошло не так. Вольфгардцы, язви их барготова мать, тоже использовали магию — и положили двоих из трех. Мужиков как раз… А девка живучая оказалась, добралась до этого их заряда — и пошел Руден в Руденхольм, заливать Барготову Глотку.

— Тибо, ври, да не завирайся. Вольфгард боевую магию за бесчестье считает, — не выдержал Эйнар. — Не могли они здешней магией… А ведьмаки, сам говоришь, туда прорваться не успели.

— Что они могли, а чего нет, — парировал Тибо, — это ты у жены спросишь, капитан. Потому как если все сходится, то эта твоя невеста — как раз и есть та самая магичка Лавиния Ревенгар, что осталась в живых одна из тринадцати. И выходит, что миром с Вольфгардом мы изрядно ей обязаны, потому что после Руденхольма клановые поняли, что мы им все-таки не по зубам, и прислали парламентеров. Ну, понятно, Криспин тоже отказываться не стал…

— А ее, значит, в благодарность — замуж? За меня?