Стальной шторм. Арктический блицкриг

Глухой гул выстрелов растворился в гнетущем рокоте небес. В рамах зазвенели осколки уцелевших стекол, на бетонный пол рухнула стеклянная бутылка. Смирнов оторвался от держателей боеголовки и повернулся к окну.

Многообразие окружающих звуков поглотил рык приближающегося воздушного чудовища. Рокот становился невыносимым. От него болела голова, в душе рождалось липкое чувство страха. Чудовищная машина приближалась, неумолимо мчалась сквозь призрачную снежную пелену.

Наконец мгла разошлась в стороны, ураганом устремилась к небу. 30 метровые винты громадного геликоптера с ревом перемололи ледяной воздух, а потом над крышами разбитых домов мелькнула синеватая туша шестидесятитонного вертолета[57]. На фюзеляже машины отчетливо выделялись красные звезды и темно-серая цифра «67».

Винтокрылый колосс промчался над развороченным домом, оставив позади себя мощнейший вихрь восходящего воздуха. На улицу вырвались разбросанные по коридору бумаги, кусочки строительного крошева и уцелевший в пожаре мусор. Пламя горящих машин утратило первобытную мощь, а потом рвануло к небесам, поднявшись до окон второго этажа.

Удаляющийся вертолет окутался ледяным покрывалом снега и умчался в сторону центральной площади.

Громадная машина произвела впечатление на офицера и удивила засевших в здании солдат. Тепляков отвернулся от окна и медленно закрыл рот. Смирнов поправил на голове каску и тихо крякнул.

Не успели солдаты отойти от шока, как на поясе лейтенанта зажужжала коротковолновая рация. Из ее пластиковых внутренностей донесся суровый озлобленный голос:

– Старлей, где ходишь? Вертолет видел? За тобой прислали! Хватай свою игрушку и шагом марш на площадь Нефтяников. Держись Восьмой улицы, по Десятой работают самолеты.

Здание вздрогнуло, земля заходила ходуном. Фронтовые бомбардировщики Никонова сбросили на ооновские позиции смертоносный груз и, разбрасывая светляки тепловых ловушек, прошли над пылающими домами.

Переждав истребительный рев, лейтенант задал ответный вопрос:

– Какова ситуация в десятом секторе?

– Не слышу! – рявкнул в передатчик Катков. – Хватай устройство и вали на площадь. Конец связи.

Старлей отключил рацию, прошипел недовольным уставшим тоном:

– Раскомандовался старый баран. Сам сидит под прикрытием брони, а нас под пули посылает. Его бы сюда… Хотя бы на пару минут. По-другому бы заговорил.

Услышав брюзжание лейтенанта, Лисицын оторвался от генератора.

– Что полковник сказал? По делу или опять советы дает.

Старлей ткнул пальцем в боеголовку.

– Никонов хочет получить вот эту игрушку. За ней вертолет и прилетел.

– Куда тащить-то? – устало отозвался сержант.

– На площадь Нефтяников.

– Не ближний свет. На перекрестке-то почему не сели? – раздосадованно протянул Тепляков.

Ответ Лисицина был быстрым и безжалостным:

– Меньше вопросов задавай, Паша, и чаще голову включай.

Как сержант и предполагал, ящик оказался тяжелым. Спуск его был сущим мучением: руки налились свинцовой тяжестью, болтающийся на груди автомат бил по твердым пластинам бронежилета. Первый десяток ударов сержант перенес легко, на втором десятке Лисицын поморщился, третий десяток отдался в груди тяжелой пульсирующей болью.

Путь вниз потребовал предельного напряжения сил. Тепляков с глупой улыбкой болтался вверху, тогда как сержант пытался вписать контейнер в крохотное пространство лестницы. Пытка повторялась снова и снова. Позади остался третий этаж, потом второй и, наконец, перед Лисицыным мелькнул долгожданный проем подъезда. В лицо солдата дунул грозный ветер войны, отдающий зимним холодом и гарью горящих автомобилей.

Покинув труп разбитой высотки, солдаты бросили контейнер на грязный снег. Послышались щелчки затворов, бойцы проверяли оружие и обменивались оставшимися магазинами. Отдышавшийся старлей пересчитал подчиненных и отдал последний приказ:

– Пойдем по правой стороне быстрым шагом. Лисицын, – старлей ткнул пальцем в сержанта, – гляди по сторонам. О подозрительных явлениях докладывай.

Лисицын кивнул головой и безнадежно подумал: «Знал бы я, какие явления странные, а какие нет – давно бы лейтенантом сделался».

– Ну, а теперь пошли.

Куликов и Князев первыми взялись за рукояти контейнера, подняли устройство в воздух и двинулись вперед, ловко лавируя между громадами бетонных обломков. Смирнов затесался в авангард крохотного отряда. Лисицын держался на левом фланге, прислушивался к выстрелам и шорохам брошенных домов. Позади устройства бежал Андрей – молодой парнишка-десантник из прошлогоднего призыва. Тепляков двигался еще дальше, прикрывал спину отступающих ребят.

Перекресток Седьмой и Восьмой улиц «носильщики» преодолели без приключений. Противник не заметил отряд: перестрелка перекочевала на север, тогда как шумы тяжелых машин передвинулись в западном направлении.

Неприятности начались, когда бойцы добрались до главного городского проспекта. Из руин пятиэтажки ударил ручной пулемет. Князев рухнул на колени, схватился руками за пробитое горло, повалился на спину, захлебываясь в собственной крови.