Стальной век: Социальная история советского общества

Верхушка большевистской партии завладела значительными приви­легиями еще в эпоху «военного коммунизма». Уже в конце 1918-1919 гг. в распоряжение ее представителей в качестве «дач» были переданы бывшие роскошные барские усадьбы вокруг Москвы - с французскими гобеленами, итальянскими статуями и парками. Наркомы получали оклад в размере, который выводил их по уровню доходов на положение лиц, принадлежавших к «богатым классам». В их пользовании находились служебные машины, действовали особые столовые и механизмы распределения. К 1921 г. пар­тийные чиновники, по словам известного исследователя советской но­менклатуры М.С.Восленского, в такой мере вошли во вкус привилегий, «что в сентябре 1920 г. пришлось образовать специальную «кремлевскую контрольную комиссию». Ее задачей было изучить вопрос о «кремлевских привилегиях» (так и было сформулировано) и в той мере, в какой будет возможно, ввести их в рамки, якобы понятные любому партийцу... Ликви­дированы же были, разумеется, не привилегии, а... сама комиссия». Соци­альное равенство периода «военного коммунизма» было мифом, но теперь с ним было покончено даже на словах. «XI съезд партии (1922 г.), - про­должает Восленский, - выдвинул уже более скромную задачу: «Положить конец большой разнице в оплате различных групп коммунистов». Разо­сланный в октябре 1923 г. циркуляр ЦК и ЦКК РКП (б) был еще скромнее: он лишь протестовал против «использования государственных средств на оборудование квартир» начальства, на обстановку его «кабинетов в учреж­дениях так же, как и в частных жилищах» и против только «непредусмот­ренного сметами расходования государственных средств на оборудование дач для отдельных работников». Циркуляр провозглашал, что «необходи­мый уровень жизни ответственных работников должен обеспечиваться более высокой заработной платой»»[209][210].

Иными словами, «сверху» было строжайше указано, что пользоваться привилегиями можно лишь в соответствии с рангом и положением в партий­ной и государственной иерархии. На самой вершине пирамиды в 1920-х гг. «стесняться» было уже не принято. Дочь Сталина Светлана Аллилуева вспоминала о своем детстве: «...Мы, дети, росли, по существу, в условиях маленькой помещичьей усадьбы...»[211]. Восленский замечал по этому по­воду: «Уже явственно заметный у Ленина подход с одной - суровой и тре­бовательной - меркой к народу и совсем с другой - к себе и своим близ­ким - был с готовностью перенят ленинскими диадохами. Да, тогда они еще не надели мундиров генералиссимуса или изысканных... костюмов; Сталин еще ходил в солдатской шинели, Бухарин, по описанию С.Алли- луевой, шлепал по их даче «в сандалиях, в толстовке, в холщовых летних брюках». Но это был уже маскарад. Вожди рекламировали суровый метод чекиста Макаренко для воспитания детей из народа. А в их дворянских гнездах росли уже холеные аристократические дети с гувернантками... и преданными пушкинскими нянями. Это хорошо описано у С.Аллилуевой. Так было не только в центре...»[212]. И не только на уровне членов Полит­бюро или наркомов-министров. Постепенно лавина привилегий «спуска­лась», охватывая и более нижестоящие шеренги номенклатуры. Не за гора­ми уже были 1930-е гг., когда были официально сняты ограничения на рост заработков партийных чиновников («партмаксимум» был отменен в 1932 г.), а на дачах заместителей наркома встречали лакеи в ливреях и горничные. Тогда уже заместитель наркома путей сообщения В.Полонский мог отве­тить на упреки своей знакомой - «старой большевички» Зинаиды Немцо­вой и ее призывы к большей скромности: «Брось ты всю эту муть, иду­щую от Чернышевского.. ,»[213].

Государственные и хозяйственные руководители более низкого уров­ня тянулись за начальством. «Задержка в предоставлении отчетности ря­дом трестов... давала возможность руководству бесконтрольно расходо­вать средства на содержание отдельных квартир и домов, арендованных для сотрудников и нередко заселенных посторонними элементами, на со­держание дач, домов отдыха и санаториев, на автомобильный и конский транспорт для передвижения по городу..., - отмечает И.Б.Орлов. - Широ­ко... отпускались средства на проезды и командировки сотрудников, в том числе на оплату трамвайных билетов для личных поездок»[214]. Руководители государственных учреждений, ведомств и контор обзаводились своими сто­ронниками и ставленниками, которых продвигали по службе, опираясь на критерии личной преданности. Знаменитые сатирики И.Ильф и Е.Петров едко-ирреалистически описали чистку приверженцев проигравшего пре­тендента в начальники: победитель «в атласной толстовке, усыпанной ру­биновыми значками различных филантропических организаций», как султан,

восседал во главе комиссии «в своем кабинете, с потолка которого спуска-

214

лись резные деревянные сталактиты» ...

На другом полюсе нэповского города буйно цвели скромная бедность и самая ужасающая нищета. Вот как описывал писатель Ильф жизнь мос­ковских беспризорных детей (на сей раз, уже без гротесковых преувели­чений):