Стальной век. Социальная история советского общества

Ситуация должна была рано или поздно взорваться. Непосредственным толчком к этому послужил кризис со снабжением городов хлебом, возникший осенью 1927 года. Власти грубо просчитались, переоценив урожай зерна и установив крайне низкие закупочные цены, которые зачастую были ниже себестоимости производства. За несдачу зерна снова вводились конфискации и тюремное заключение. В 1928 году морозы уничтожили значительную часть осенней рассады, восполнить ущерб было нечем, поскольку государство успело реквизировать запасы. Горожане снова занялись на свой страх и риск меновой торговлей с деревней, минуя контроль властей. Ответом «сверху» стали новые принудительные меры и конфискации. Весной 1929 года государство снова потребовало сдать ему последние резервы запасов зерна, чем еще больше обострило ситуацию.

Для каждой деревни были введены обязательные твердые нормы сдачи, как в период «военного коммунизма».

Правящий режим истолковал «хлебный кризис» в соответствии с собственным, весьма искаженным представлением о социальном устройстве деревни. Он возложил основную вину на «кулаков». В апреле 1929 года, выступая на пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), Сталин восклицал: «...Наш агитатор... два часа убеждал держателей хлеба сдать хлеб для снабжения страны, а кулак выступил с трубкой во рту и ответил ему: «А ты попляши, парень, тогда я тебе дам пуда два хлеба»... Убедите-ка таких людей»²⁹⁵. При этом ни власти, ни теоретики большевизма так никогда и не смогли определенно объяснить, кого же и на основании чего следовало причислять к данной общественной категории. Так и получалось, что в разных случаях и по мере надобности речь могла идти о совершенно разных подходах: здесь ссылались на имущественный достаток, там - на количество скота, в третьем месте - на чуть лучшее, чем у других, жилье и т.д. С обычным деревенским понятием «кулака» («мироеда», хозяина, вышедшего из общины, взявшего землю в частную собственность и ведущего хозяйство с применением наемного труда) такое отношение не имело ничего общего; оно использовалось обычно для того, чтобы наносить удары по широким слоям общинного крестьянства.

Для того, чтобы понять, чем была крестьянская община в России и почему она так мешала режиму форсированной модернизации, стоит повнимательнее присмотреться к этому социальному институту.

Подавляющее большинство крестьян в СССР вплоть до конца 1920-х годов жили в общинах. Под общинным контролем находилось более 90% обрабатываемых земель. Большая часть их была поделена на наделы, обрабатываемые отдельным семьями. Леса, пруды, озера, строения, мельницы, часто - оборудование и машины находились в совместном пользовании и управлялись общим сходом общинников. Существовали развитые формы взаимопомощи, включая совместную обработку семейных участков («супряга») и т.д.

Вот что писал о жизни и особенностях тогдашней деревни крупный специалист по истории крестьянства британский профессор Т.Шанин:

«...Активность российских крестьян, их способность к автономному политическому действию... имели свои корни в семейном сельском хозяйстве и в общинной структуре, в которой крестьяне жили... Интересы богатых и бедных в каждой из деревень значительно отличались, но общность судеб или конфликта, при столкновении лицом к лицу с силами природы, государством, помещиками и даже рынком... обеспечивали... сильные, и в целом все пересиливавшие причины для кооперации и взаимной поддержки. Опыт веков научил селян тому, что такое единство необходимо для

298

выживания большинства из них. И сплоченность общин, и понимание крестьянами своих интересов поддерживались и усиливались глубочайшим расколом и эксплуатацией внутри самого российского общества, его крестьянских поселений, стоящих лицом к лицу с тесно связанными друг с другом силами «верхушки»: ее государства и чиновничества, ее помещиков и дворян, ее богатых горожан и многочисленных инструментов социального и политического контроля.

Основные черты конфликта и неповиновения можно изложить еще более определенно. Это была, по большей части, борьба против помещиков и представителей государства, выливающаяся в конфронтацию со всем государством <...>

Со сложностями крестьянской деревенской жизни, ее социальными, политическими, культурными потребностями и сельским хозяйством того времени было наиболее эффективно справляться коллективно и локально... Российская община давала гибкую и уже готовую сеть организаций для решения широкомасштабных местных задач, функционируя помимо этого в качестве основной ячейки самоидентификации <...>