Стальные крылья. Проба небес

Мясо во всех его видах: от тонкой нарезки из колбас и копчёностей, прихотливо выложенных по тарелкам аккуратными кружками, до тонкой соломки, обжаренной в кляре и обложенной зеленью. Несколько салатов, рагу из морепродуктов и белоснежная супница, исходящая ароматным парком. Сыры, как минимум пяти сортов, тонко нарезанный хлеб и разнообразный соусы, из которых я узнал лишь соевый. Ну и, конечно же, рис, насыпанный щедрой горкой на отдельном блюде.

Безукоризненно оформленный праздник живота (семейное кафе – лучшая школа), подготовленный для двоих, притягивал словно магнит, однако ж, в формат простой дружеской беседы не укладывался совершенно. Слишком всё празднично и красиво (хотя да, я придираюсь).

«Хм. Наряд, макияж, угощение. Вариантов напрашивается немного, но не будем бежать впереди паровоза. Пускай гостеприимная хозяйка сама поделится откровениями» – Размышлял я, попутно настраиваясь на соответствующий лад. Если уж так получилось, что вместо простых посиделок предстоит оказаться на торжественном ужине (пусть и неожиданном) то и вести себя надо соответственно. А значит – придётся вспомнить о манерах: спину ровно, вежливо улыбаемся, вилку в правую, ложку в левую (тут я вечно путаюсь, возможно, что и наоборот) и едим не торопясь. Хотя с «не торопясь» я справился лишь отчасти, уж очень всё было вкусно. Рин же, практически забыв о трапезе, таинственно поглядывала на меня, слегка улыбаясь чему-то, понятному ей одной. Но когда настала очередь чая, то спустя пару вступительных фраз, был задан вопрос в упор.

– Ичика, я тебе нравлюсь? – Глядя на меня с причудливой смесью смущения и решимости, отчётливо краснея, бросила она. Но взгляд был прям, а голос не дрожал.

– Разумеется! Среди моих друзей нет никого, кто не был бы мне симпатичен.

– Не как друг. – Не сдавалась та. – Как женщина.

– Как девушка? Бесспорно! – Поправил я (заставив ту прибавить в цвете). – Но мне кажется, что ты хочешь спросить о другом. Угадал?

В ответ она отрывисто кивнула, уставившись в пол и прикусив, от досады, губу. Судя по тому, как она комкала салфетку – спросить напрямик ей было страшновато. Придется помочь в меру сил.

– Хорошо, будем считать, что вопрос прозвучал. Но тогда ответь мне честно – зачем тебе это?

В стремительно поднятом на меня взгляде появилось непонимание.

– Я хочу знать, чего ты хочешь, выразив желание стать частью нашего… коллектива.

– Того же чего и Хоки с этой… белобрысой! – В голосе собеседницы прорезались воинственные нотки, а взгляд вспыхнул ревностью.

Нет, так дело не пойдёт. Этак мы, того и гляди, поругаемся, а ведь после еды надо испытывать строго позитив.

Перебравшись на кровать, усаживаю её рядышком, и пока она, прижимаясь ко мне плечом и бедром, нервно тискает протянутую ладонь, повторяю вопрос.

– Мне важно знать, чего именно ты хочешь, а главное как ты себе это представляешь. Пойми, Рин, я спрашиваю не из пустого любопытства. У Сесилии оба родителя погибли (судя по расширившимся глазам – она не знала), с родителями Хоки, пусть те и живы, тоже все очень непросто. Именно поэтому, в наших отношениях они находят то, чего им так сильно не хватает – семью. А у тебя же, насколько я знаю – все в порядке, так что.…

– В ПОРЯДКЕ?! – Со слезами в голосе, громко перебила она. – Да что ты вообще знаешь о моей жизни!!

Судя по реакции, у неё произошло что-то очень плохое, а я ни сном, ни духом. К счастью, на такой случай был готовый рецептик.

– Так расскажи мне. – Усадив её на колени, и крепко обняв, попросил я. – Сама увидишь, как станет легче.

И Рин, уже без всякого стеснения прижавшись в ответ, поведала мне драму всей своей жизни.

Это было давно, когда они, с Ичикой, еще учились в одном классе.

Как и Хоки, бойкая китаяночка была объектом травли и юный Ичика взял её под свою опеку, что быстро переросла в крепкую дружбу. Со временем их отношения укрепились, но тут у Рин, бывшей в ту пору очаровательной малявкой, обнаружили способности к пилотированию.

И это перевернуло всю её жизнь.

Казалось бы, ну обнаружили и что с того? Таких как она было трое на дюжину. Но с этого момента в её семье начали копиться все те мелкие нестыковки, которым было суждено перерасти в большой разлад.

Её отец искренне полагал, что единственное, что должны в таком случае делать родители – это позволить ей самой решать свою судьбу (зачем красть у ребёнка детство?), но вот её мать придерживалась иного мнения.

Итог – развод.

После которого, её сразу же увезли в Китай, осуществлять честолюбивые планы родительницы. Но насильно выданное благо не нашло понимания. И как только была окончена закрытая спецшкола, да урегулирован государственный контракт, ей было позволено выбирать. В итоге, недолго думая, Рин тут же переехала обратно, в Японию, где поступила в ряды учащихся Небесной Академии.

– Печально. Но теперь ты можешь видеться с отцом так часто, как пожелаешь.

– Отец не пережил расставания. – Уткнувшись мне в грудь, тихо прошептала она. – Спустя два года, как меня увезли – его не стало. Сердце.