Стальные крылья

Утро в горах было красивым. Наверняка. Не даром же столько поэтов, захлебываясь от эмоций, описывали в стихах и прозе это торжество прекрасного. Но для моих воспаленных от недосыпа глаз имело значение лишь то, что теперь я мог четко различать проплывающие подо мной предгорья и хотя бы не раскачивать фургон, с перепугу принимая поблескивающие в неверном лунном свете облака за горные отроги, встающие у меня на пути. Горы заканчивались, и под моими крыльями уже расстилался огромный, бескрайний, заснеженный лес. Я не видел ни одной дороги, ни одной просеки – лишь голые, слегка припорошенные снегом ветви черных деревьев, живо напомнившие мне недавний прыжок в белый портал из такого же, черного леса. Таинственные пегасы куда-то исчезли, по-видимому, тоже почувствовавшие недобрую ауру этого места. «Надо же» – слабо фыркнул я сам себе – «Вот уже и мне всякая мистика в голову полезла». Но смешок получился довольно вялым. Лес угнетал, подавлял всем своим видом. Стоило только опустить голову – и меня начинало неудержимо тянуть в сторону скрюченных ветвей, которые, словно костлявые руки ведьм, переплетались внизу. Выбиваясь из сил, я медленно снижался, вертя головой и стараясь отыскать хотя бы крошечную полянку для посадки.

Внезапно фургон ощутимо тряхнуло. Потом еще раз. И еще. Взглянув вниз, я вздрогнул от нехорошего предчувствия, окатившего меня с головы до хвоста и, застонав, вновь начал набирать высоту. Но было поздно – на крышу фургона уже выбирались какие-то странные существа, запрыгнувшие туда с проносившихся мимо ветвей деревьев. Внешним видом напоминая жуткие пародии на собак, они, казалось, состояли из одних ветвей и сучьев, сросшихся в диковинной пародии на жизнь. Мерзкие гадины шустро скакали по крыше, ломая и раздвигая черепицу в попытке проникнуть внутрь домика, а одна, самая сообразительная, даже попыталась вскарабкаться вверх по веревкам. Резким хлопком крыльев я пресек ее поползновения, но разочарованный вой, вырвавшийся из глотки обескураженного создания, привлек внимание остальных. Твари оказались на редкость сообразительными – им хватило всего пары падений с туго натянутых строп, чтобы сообразить, что же мешает добраться до вкусных пони внутри этой непонятной летающей коробки. Вновь взвыв, стая деловито приступила к обгрызанию веревок.

Рывки, тряска, смена высоты – ничто не могло помочь мне стряхнуть этих жутких созданий. Сменяя друг друга, твари смогли отгрызть две веревки из восьми, и мне пришлось лететь чуть ли не боком, компенсируя раскачивание и крен фургона. Очередной рывок – и с хлопком очередной перегрызенной веревки фургон стал опасно вращаться вокруг своей оси.

– «Ну, с-с-суки – счаз я вам устрою “Утро стрелецкой казни”! Век меня помнить будете!» – злобно прошипел я, складывая крылья и резко теряя высоту. Недалеко от земли я выровнял полет и повел фургон вдоль русла замерзшей реки, тонкой змейкой пересекавшей лес. Раскачивая фургон, с треском и скрежетом, я вломил его в ближайшую крону дерева. Потом еще раз. И еще. Домик подо мной дергало и раскачивало каждый раз, когда по его крыше и бокам, словно жесткая щетка, проходились ветви и сучья очередного дерева, встречавшегося на моем пути. И каждый раз, после каждого столкновения, очередную порцию незваных гостей буквально сметало с крыши на землю.

Наконец, последняя воющая тварь отправилась вслед за остальными собирать свои кости (или что там у них вместо них?) на землю, а я смог облегченно вздохнуть, и постараться набрать высоту. Но сделать это было гораздо труднее, чем я ожидал – потеряв часть «такелажа», фургон подо мной, казалось, вел свою, довольно активную жизнь. Я изо всех сил старался компенсировать рывки и развороты нашего домика, но все мои попытки сводились на нет нарастающей усталостью. Двое суток без сна и долгий полет на черт-знает сколько километров сделали свое дело, и я почувствовал, что силы мои на исходе. Я уже не мог удерживать крутящийся подо мной груз и мечтал лишь об одном – долететь до края этого проклятого леса, а там – будь что будет. Прикрыв глаза, я сжал зубы и разрывающим мышцы усилием несколькими движениями крыльев вновь набрал приличную высоту. Я уже видел вдалеке край леса и из последних сил тянулся к нему, всей душой мечтая долететь, дотянуть…