Стальные крылья

– «Мерзость? Мерзость – это честно делать свое дело, чтобы в конце быть убитым, а потом очнутся в другом мире!» – прорычал я – «В мире, где говорящие пони пожирают «души из прошлого, чтобы укрепить себя»! Мерзость – это травля, которую разворачивают стероидные мутанты в доспехах за душами, которые не успели сожрать!». Я чувствовал, что за моей спиной разверзается какая-то бездна, обдавая меня своим холодным дыханием, но мне было абсолютно все равно. Окружавшие меня пони – стражники, кентурион, Бабуля – все замерли, словно оглушенные моим криком. Но и на это мне было наплевать. Резким движением я подскочил к комоду, на котором обычно лежало полотенце с вымытыми столовыми приборами, и выхватил из него большой хлебный нож. Обернувшись, я резко бросил его под ноги кентуриону, вздрогнувшему от звона стали.

– «Вот! Держи! Закончи то, что начали до тебя!» – подойдя к нему, я демонстративно откинул голову назад, чувствуя, как туманится взгляд и по щекам начинают скатываться горячие капли – «Думаю, эта душа тебя ahrenenno усилит! Кушай, не обляпайся!».

«Blyad, да что это за эмо-порыв такой? Похоже, мочевой пузырь придавил кому-то матку, как говорила одна моя знакомая…» Додумать эту увлекательную мысль мне не дала Бабуля – подскочив ко мне, она настойчиво и в то же время нежно оттеснила меня крупом к кровати, где обняла меня и стала тихо нашептывать что-то успокаивающее, позволив всласть зарыдать на своем плече.

«Истерика. Обосри меня карась – настоящая истерика! Вроде бы соображаю все – а сделать nihrena не могу! Вот это даааааа….»

– «Так значит, Госпожа была права, и мы нашли того, кого искали» – наконец, мрачно пророкотал кентурион, аккуратно отодвигая валяющийся на полу нож и подходя к кровати. Через мгновение, я почувствовал, что кто-то присел за моей спиной и обнял меня, присоединившись к бабуле. Легкий запах мяты коснулся моих ноздрей, а гриву защекотало чье-то дыхание.

– «Малина…» – тихо произнес голос над ухом. Кажется, это был тот гастат, которого я загнал под печку – «кентурион, а от нее малиной пахнет…»

Глава 10. Немного радости другим.

Утро, как я и думал накануне вечером, встретило нас веселыми солнечными лучами, весело искрившимися на заиндевевших окошках. Проснулся я от ощущения чего-то мягкого, лежащего на моей морде и набившегося в нос, рот и даже уши. Долго крепившись и не желая открывать глаза, я наконец громко чихнул и, не глядя, ухватил зубами мешающий мне предмет. Хммм… Судя по ощущениям, это была чья-то грива. Или хвост. Задумчиво жуя попавшую мне в рот прядь, я пытался определить на вкус часть тела пони, попавшуюся мне на зуб. Естественно, это была довольно бредовая затея, но я смог уловить прохладный вкус мяты, подсказавший мне, кому принадлежала данные волосы. Открывать глаза категорически не хотелось – я настолько пригрелся в теплой постели, состоявшей из брошенных на пол матрасика с одеялом, что выгнать из нее меня могли разве что вселенская катастрофа или повторное прибытие Принцессы. В принципе, для меня оба события были равнозначны, а раз ни одного из них не предвиделось, то можно было валяться и дальше, наслаждаясь теплом и тишиной.

Повторное пробуждение было довольно грубым – мою голову встряхнуло, затем дернуло, словно кто-то всерьез вознамерился ее оторвать. Открыв глаза, я увидел над собой удивленную морду Графита, чей свешивающийся с кровати хвост, оказывается, я жевал. Забавляясь, я и не подумал разжимать зубы, и, в свою очередь, потянул за хвост, вытаскивая его из теплой постели и стаскивая на пол. Смешно дрыгая задними ногами, пегас постарался забраться обратно, но я был неумолим и вытянул его из-под одеяла на холод, стоявший в нетопленном домике.

Бабуля уже ушла – по-видимому, навестить Деда, и в домике было довольно прохладно, что заставило меня сразу же заняться растопкой печи. Закидывая внутрь поленца, я краем уха слушал стенания, с которыми Графит принялся застилать наши постели, при этом костеря на все лады «всяких духов, призраков и привидений, не дающих покоя честным пони». Услышав последнюю фразу, я громко фыркнул. «Ну надо же! Можно подумать, это я вломился к нему в дом поздней ночью!»

***

Посиделки с Ночной Стражей затянулись до самого утра. Успокоив меня (при этом я намеренно «отпустил вожжи» и не стал вмешиваться в развивающиеся события – пусть женщины сами все уладят без живительной дозы нейролептиков), стражники вновь собрались за поставленным на место столом, приволочив за компанию и меня с Бабулей. Графит – новичок в этом отряде – сидел рядом со мной, периодически успокаивающе касаясь меня крылом при особенно громком шмыгании носом. Судя по тому, как остальная тройка смущенно отводила глаза – им было довольно неловко. «Наверняка, храбрые вояки летели изгонять злого демона – а наткнулись на зареванную кобылку. Значит, и от женских истерик бывает польза!» – думал я, дуясь, как мышь на крупу.