Стальные крылья

Поперхнувшись, он отпрянул от меня, вызвав мелодичный смех своей спутницы, оказавшейся пегаской. О ее половой принадлежности можно было догадаться, лишь присмотревшись к более изящным чертам тела и длинным ресницам, которыми она часто и с удовольствием взмахивала, заставляя бросать на себя заинтересованные взгляды с соседних столиков Кафе.

– «Да, видимо, это действительно она! Похоже, что Графит действительно ничего не приукрасил насчет тебя» – она вновь очаровательно взмахнула ресницами, и я обеспокоенно подобрался, пытаясь понять, не начал ли я уже истекать слюной, как озабоченный спаниель – «Послушай, у нашего соратника сегодня день его рождения, поэтому мы решили попросить тебя спеть для него и для всех нас какую-нибудь песню. Графит говорил, что твой голос заставит нас забыть обо всем, и мы просто жаждем услышать ту, о которой он прожужжал уши всем нам».

– «Вот как. Рекламировал, меня, значит…» – покосившись на заискивающе улыбающуюся мне парочку стражей, шепнул я черному пегасу. В ответ, он натянул на морду такую же дежурную улыбку, правда, без этого частокола острых как иглы зубов, которыми щеголяли его товарищи – «Ну ладно-ладно…».

Покосившись на сдвинутые столы, я заметил среди стражей хозяина заведения. Сменив белоснежную рубашку на стальной нагрудник темно-фиолетового цвета, он мгновенно помолодел, сбросив не менее десятка лет, и вовсю бренчал на большой, странной формы гитаре, периодически прикладываясь то к одной, то к другой кружке, которые подносили ему галдевшие пегасы.

– «Старик Кроп – самый старый из Лунных Стражей. Говорят, его семья на протяжении веков после исчезновения Госпожи хранила множество ее секретов, среди которых был и секрет заклинания, превращающих нас в того, кто мы есть» – прошептал мне на ухо Графит – «Когда он ушел из Стражи, это место было пользующимися дурной славой руинами, которые Принцесса Селестия так и не смогла заставить себя снести. Говорят, они напоминали ей о нашей Госпоже… Поэтому он сам, своими силами превратил это место в то, что ты сейчас видишь перед собой».

Я кивнул головой, внимательно разглядывая бодрого старика, прожившего столь интересную и бурную жизнь. Его копыта, даже после третьей кружки, точно и мягко трогали струны гитары, извлекая из них какую-то странно знакомую мне мелодию.

«Хотя если играть аккордами, то любая мелодия покажется знакомой. Хотя постойте-ка…».

Прислушавшись, я прищурился и кивнул. Слова родились мгновенно – стоит только немного подправить ритм пения…

Выбравшись из-за стола, я подошел к столам с веселящейся стражей, чувствуя надежность теплого бока Графита, мягко подталкивающего меня к гостям. В мгновение ока десяток ног поднял меня на специально придвинутый столик, словно на импровизированную эстраду. Окружавшие меня пегасы радостно загомонили, вызывая оторопь у входивших в ресторан богато одетых пони, неверяще смотревших на такой буйный разгул веселья в этом крайне дорогом и респектабельном заведении. Их удивление становилось еще больше, когда они, осторожно пройдя мимо нас к своим столикам, замечали седоусого хозяина, в доспехах и с гитарой, цедящего что-то явно алкогольное из простой деревянной кружки. Шедоу явно было наплевать на вздернутые носы и постные рожи богатых посетителей – в очередной раз сдув пену с протянутой кружки, он весело подмигнул мне, пройдясь копытом по зазвеневшим струнам.

Вскинув копыто, я дождался, пока веселая компания притихнет и обратит на меня внимание.

– «Я не смогу развеселить вас – потому что сама не чувствую веселья. Я не собираюсь плакать, потому что это расстроит ваш праздник и будет выглядеть пошло для меня самой» – обведя глазами притихнувших четырехногих вояк, проговорил я – «Но я могу спеть вам о друзьях. О тех, кого рядом с нами нет и может быть – уже не будет. А главное – о тех, кто есть с нами сейчас и останется с нами на много-много лет. Кто вместе с нами выбрал своим долгом служение роду, народу… и своей стране. Это мое поздравление имениннику – и всем вам».

Вот теперь на зал опустилась настоящая тишина.

– «Маэстро, вы мне поможете?» – спросил я у заинтересованно глядящего на меня Шедоу, и дождавшись его утвердительного кивка, попросил – «Ваше последнее произведение, с самого начала, пожалуйста».