Стальные небеса

Я попыталась подняться, но чувствовала себя такой слабой и такой счастливой, что не могла пошевелиться. Я даже плакать не могла. Небо надо мной сияло радостной лазурью.

– Не дергайся, – друг положил мне пальцы на висок и вдруг вернулись звуки: шелест листвы, пение птиц.

– Он правда жив? – прошептала я.

Я была легкой. С меня словно сняли тысячи тонн камня. Горя, вины, тоски, бессмысленности.

– Правда, госпожа герцогиня, – сказал блакориец, почти по-отечески погладив меня по голове и проведя надо мной рукой. – Лежит прямо как ты сейчас. Под присмотром родственников, больших и малых. Только спит. Крепко очень. И вместо улыбки – клыки. Мы с Вики, увы, не смогли его разбудить и решили, что любящая жена справится с этим быстрее. Кстати, – он вручил мне сапфировое ожерелье, – забирай свое сокровище, любящая жена.

В моей голове были десятки вопросов, и я, пытаясь поймать пляшущие мысли, заторможенно обмотала нить вокруг запястья. Но я не успела задать ни единого, как он протянул ладонь.

– Все, можно вставать. По пути все расскажу. Постарайся больше не падать, обморок ты мой. И попроси своих охранников, – он кивнул на маячивших рядом гвардейцев, – подождать здесь у ориентира. Они там бесполезны, а тебя я сумею защитить.

– Капитан… – просипела я, опираясь на руку Мартина и поднимаясь.

– Я все понял, – хмуро ответил Осокин. – Мы будем ждать.

* * *

На той стороне нас встретили скалы, солнечное море, ветер, змеи и Виктория. Люка не было.

– Где он? – я сделала несколько шагов от Зеркала, переступая через змей, развернулась к магам, кусая губы. Волшебница хмурясь, осмотрела меня.

– В порядке?

– Почти, – ответил за меня Мартин, поднимаясь на полметра над скалами, словно на невидимой парящей доске. – Полетели, а то вдруг наш клювастый друг передумал нас пускать.

Я поспешно ухватилась за его руку, под ноги мне ткнулся плотный столб воздуха, и я тоже взлетела.

* * *

На радужный воздушный мост я ступила, не чувствуя под собой ног. В голове крутились обрывки разговора с магами, предупреждения: не трогать ничего, не смотреть на тело Инлия, чтобы не ослепнуть, не рисковать; если вдруг почувствую себя плохо – уходить.

Как будто я смогу уйти. Я сделала по мосту шаг, другой, следуя за Мартином среди змей – и тут они вдруг остановились, повернулись в мою сторону… и расступились к краям, застыв с поднятыми головами.

– Нас с Вики такими почестями не встречали, – хмыкнул Мартин. – Марина.

Я не ответила – уже бежала вперед, вдоль змеиного караула к прекрасной, сияющей, солнечной усыпальнице, окутанной стайками серебристых туманных духов. Далеко внизу шумело синее море. Я нырнула во вход, я зажмурилась от раздвинувшегося пространства – и меня словно окутали воздушным облаком, обняли. Кольнул холодом брачный браслет Люка.

Я торопливо поклонилась Инлию Белому. Прошептала на ходу молитву. Попросила прощения за спешку, пообещала почтить как следует. Но потом, потом, прости, Великий. Я уже умерла, и воскресла, и снова умру, если не увижу его.

За спиной слышался топот, голос Мартина. Я бежала между горами драгоценных камней, перепрыгивая через змей, останавливаясь, оглядываясь, нервно ломая руки, – где же он, где? Метнулась вправо, влево, остановилась, тяжело дыша.

– Ссссразу видно, красссная, – недовольно зашумели впереди. – Никакой выдершшшки.

Над сокровищницей, раздуваясь клубами, свиваясь кольцами, поднялся гигантский клювастый змей, раз в сто больше моего Люка. Я бы испугалась, если бы на это были силы.

– Пожалуйста, – выдохнула я, – умоляю… где он?

– Здессссь, – прошипел он, разглядывая меня. – Иди ко мнессс… Вежливая… хорошшшо. Не спешши… не навреди сссебе.

Как во сне я пошла между мерцающих холмов, поворачивая, шурша змеиными шкурами. Браслет Люка на запястье пульсировал льдом, я сжимала его дрожащей рукой и закрывала глаза. Теперь я и без змея могла бы найти мужа. Чем ближе я подходила, тем холоднее становился браслет.

Расступились холмы, и я остановилась, улыбаясь сквозь слезы. На хрустальной глыбе лежал мой Люк, а передо мной в две стороны растекались тысячи змей, образуя широкий проход.

Я узнала это место. Я была здесь. Вот кубок, который я уронила крылом. Вот выемка от моего тела в камнях, покрывающих стол. И рука Люка лежит так, как тогда, когда он придерживал меня.

За спиной раздались шаги – Мартин с Викторией нагнали меня. Но я не смотрела ни на них, ни на огромного змеедуха – я уже стояла у хрустального ложа и разглядывала мужа, глотая слезы.

Он дышал спокойно, и пальцы его чуть подрагивали. Светлой дымкой были окутаны рука и нога, и по цвету кожи очень заметны были стыки отросших конечностей. Пятен от заживших ожогов на нем оказалось больше, чем здоровой кожи. Почти не осталось волос. Не было бровей и ресниц.

Самый прекрасный мужчина в мире. Мой невозможный, живой, подаривший мне чудо Люк.