Стальные небеса

– Глупо, – согласился он тяжело. И замолчал – я расценила его молчание как вынужденное, выболевшее согласие и, чтобы отвлечь, принялась увлеченно целовать его в плечо, в шею, легко прикусывать за ухо, пока он не усмехнулся и не расслабился, продолжая размеренно двигать щеткой.

На светлой коже выше локтя были очень заметны длинные и темные ошметки, которые совершенно непонятным способом вросли в новую руку, хотя должны были как минимум отмереть.

– Непостижимо, – проговорила я, покачав головой. Присела, разглядывая его ногу: муж с глухим смешком отодвинулся, давая мне потрогать границу отросшей голени. Она была очень заметна по безволосой коже ниже. – Если бы виталисты так умели… сколько бы калек можно было поставить на ноги.

– Вот теперь я вспомнил, что женился на медике, – хмыкнул он невнятно. Я поглядела на него снизу вверх – Люк двигал зубной щеткой и смотрел на меня потемневшими глазами.

– Кто-то собирался упасть в голодный обморок, – напомнила я шепотом и поцеловала его в бедро, потерлась губами о живот, с наслаждением вдыхая чистый запах кожи. – А нас ждет завтрак…

– Детка, – прохрипел он, запрокидывая голову, – какой завтрак? Если ты не сдвинешься чуть ниже, я точно упаду.

– Тогда не будем рисковать, – прошептала я, улыбаясь. Поднялась, отступила к выходу.

Люк поспешно, почти давясь, полоскал рот. Я открыла дверь.

– Марина, стой на месте, – хрипло приказал он, потянувшись к полотенцу и глядя на меня в зеркале. Глаза его горели.

– Да, милорд, – ответила я со смешком и прижалась к стене, наблюдая, как торопливо он вытирает лицо, как разворачивается, двигается ко мне. Его еще немного шатало, но Люка это не смущало.

Мы целовались как одержимые, не в силах оторваться друг от друга. Мне казалось, я с ума сойду от жадности – так хорошо было чувствовать его под ладонями, горячего, сильного, гибкого, так невозможно, до боли сладостно узнавались вновь крепость его рук, и вкус губ, и требовательность, и тот самый беспомощный взгляд, от которого у меня дрожь пробегала по телу. С ним я всегда забывала обо всем – забыла и сейчас.

– Где вы? – вдруг раздался в спальне голос Риты. Звучал он приглушенно. – Люк, Марина?

Люк застонал, отрываясь от меня, и я глухо засмеялась ему в шею – он прижимал меня к стене прямо у распахнутой двери в спальню.

– Мария сказала, что вы уже проснулись, – не унималась Маргарета.

– Напомни мне после войны заняться ее воспитанием, – пробормотал муж, прижавшись лбом к моему лбу. Дыхание его было тяжелым, и он не спешил меня отпускать.

– И мама ждет, – использовала безотказный прием Рита. – Она, правда, запретила мне вам мешать… но мы же можем позавтракать вместе. А я вижу, что здесь завтрак накрывают. Вы что, без нас решили?

Мы, улыбаясь, смотрели друг на друга.

– Мама ждет – это весомый аргумент, – прошептала я.

Люк серьезно кивнул.

– Но это не отменяет того, что моя сестра – чудовище, – с усмешкой проговорил он. – Возьмешь ее на себя?

– Конечно. – Я с нежностью коснулась губами его губ, поправила платье и вышла из ванной. На кресле у кровати была разложена одежда Люка – видимо, в наше отсутствие принесла Мария. Рита заглядывала в спальню из гостиной. Увидев меня, виновато опустила глаза.

– Я вам, наверное, помешала, – не очень искренне покаялась она, отступив назад.

– Немного, – хмыкнула я, бросив взгляд в зеркало. Глаза мои сияли, припухшие губы расползались в улыбке.

Я вышла, прикрыв за собой дверь. В гостиной хлопотала горничная, накрывая на стол.

– Мария, мы будем завтракать со всеми в дубовой столовой, – сообщила я, и эта прекрасная женщина не моргнув и глазом принялась собирать посуду и блюда обратно на тележку. – Попроси леди Шарлотту и лорда Бернарда присоединиться к нам через двадцать минут.

– Прости, – грустно попросила Рита, когда Мария ушла. Взяла меня под руку, прижалась, положив голову на плечо. – Но ведь… мы тоже любим его, Марина. И тоже хотим его видеть. А он опять улетит через несколько дней…

– Я понимаю, – сказала я умиротворенно, прислушиваясь к шагам в спальне, и погладила ее ладонь. – Надеюсь, наступит время, когда не нужно будет никуда торопиться, Рита. И мы больше не будем бояться кого-то потерять.

Глава 10

Восемнадцатое апреля, Дармоншир, Марина

Дубовую столовую заливало солнце, окна были открыты, и пахло здесь теплым деревом, свежим хлебом и молоком. А еще счастьем. Вейн вообще сейчас казался мне до краев заполненным счастьем и покоем. Вокруг все еще была война, но страх сейчас остался за стенами замка. Мы не забыли о ней – все, что произошло с Люком и с нами, было следствием войны, – но в эти моменты я действительно верила, что все самое страшное уже позади.