Стальные небеса

Дух насмешливо зашипел, тоже ускоряясь, и некоторое время они играли в догонялки в лазури среди перьевых облаков, пока Люк не нырнул под него и не выскользнул перед клювом, заставляя остановиться. Они зависли друг напротив друга.

«Почему ты спас меня?»

«Ты мне-с-с-с нравиш-ш-шься», – с ехидством ответил стихийник, обтекая хвостатого герцога по дуге и снова устремляясь вперед.

Герцог раздраженно зашипел. Что на твердой земле, что в воздухе – создания Инлия, двуногие ли или состоящие из ветра, не могли не хитрить и не уклоняться от ответов.

Он снова догнал огромного помощника, полетел почти вплотную.

«Вы знали, что у меня двое сыновей? Зачем вам был нужен один из них?»

Дух слегка затормозил, глядя на него как на идиота.

«Нам нессс нужшшшен был твой с-с-сын. Мы узнавалис-с-с, нуж-ш-шен ли нам ты-с-с-с».

«И что?» – действительно ощущая себя идиотом, поинтересовался Люк.

«Ты-с-с-с правильно ответил-с-с-с, – прошипел змеедух, глядя на него сияющими глазами. – Тот, кто ссспос-с-собен отказатьссся от сссвоей кровиссс, нессс зас-с-служиваетссс помощиссс. Мы иссспытывалиссс тебяссс».

«Для чего? – простонал Люк ему вслед: от жгучего любопытства хотелось нырнуть вниз и побиться клювом о матушку-Туру, потому что даже такие издевательские в своей скудости ответы вызывали сотни новых вопросов. Но воздушник снова улизнул вперед, и герцог, шипяще выругавшись, вытянулся стрелой и понесся за ним. Догнал, обогнал, зло зашипел в полупрозрачную морду, растопырив воротник, изогнувшись крюком: – Что значит: „он последний из рода Инлия“? Чей я сын?»

«Сссвоего отца», – ответил змеедух невозмутимо, и только по телу прокатилась волна из перьев-ветерков, показывая, как ему весело.

Люк взвыл.

«Ну объясни ты хоть что-нибудь».

Дух сочувственно и слегка насмешливо смотрел на него.

«Ты вс-с-се узнаеш-ш-шь в сссвое времясссс», – прошумел он.

«Я хочу сейчас, – рявкнул его светлость. – Я готов заплатить».

«Чемссс? – поинтересовался змеедух язвительно. – Твояссс жизньссс и так принадлежитссс нам. Дваждыссс».

Люк от досады крутанулся кольцом, метнулся туда-сюда. Дух с любопытством наблюдал за ним.

«Хорошо, – уже спокойно проговорил его светлость. – Но скажи хотя бы, почему ты не хочешь сказать?»

Воздушник захохотал, засвистел веселым ураганом.

«Ссслишком хитры выссс, белые», – прогудел он, давясь от смеха.

«Кто бы говорил», – мрачно прошипел Люк, раздраженно потирая хвостом шею под перьями и стегая себя им по бокам.

«И чтобы не былос-с-с исссскушения нассс перехитрить, я тебе ничего не ссскажу, – продолжил дух. – Ты вс-с-се узнаешь, змеенышшш, который ссслишшшком любит сссвободу. Учись терпеть».

«Да сколько можно терпеть?» – возмутился герцог, но собеседник снова уже был далеко. Внизу простирались пустоши графства Нестингер, и Люк решил пока отложить вопросы: потом обдумает и туманные ответы, и как добыть информацию, не обращаясь к духам. А сейчас нужно было заняться тем, ради чего он оторвался от Марины, – изучить позиции врага.

Для начала его светлость облетел все графство, лежащее на половине пути между Лаунвайтом и Дармонширом, отмечая, в каких городках есть скопление иномирян и насекомых, а в конце завис недалеко от замка Нестингер, скрытый невидимостью и избегая кружащих раньяров. Змеедух ему не мешал, но герцог краем глаза замечал его клубящееся тело рядом и иногда ощущал касание ветра.

С востока на запад, на пару десятков километров к морю, простирался лагерь, как настоящий муравейник, поглотивший несколько крошечных городков, расположенных недалеко от бывшей вотчины графа Нестингера. На центральной площади каждого Люк видел виселицы и пропитанные кровью кресты для экзекуций – к таким же привязывали серениток в ангаре, в котором держали Берни и других пленных. Сейчас ни повешенных, ни наказанных не наблюдалось.

По улицам, заваленным мусором и нечистотами, сновали иномиряне, тренировались под окрики командиров, сидели у костров в зеленых дворах, по-хозяйски заходили внутрь маленьких домиков. Почти все – одетые в туринскую одежду поверх своих туник или инляндскую военную форму; у многих Люк заметил туринское оружие. Местных жителей почти не было видно: лишь несколько раз взгляд Дармоншира падал на дряхлых стариков, ковыляющих по улицам или вяло копошащихся в огородах. На них не обращали внимания.

У въезда в один из городков, прямо на трассе выстроились туринские артиллерийские орудия и танки. Немного, штук тридцать самых разномастных, но явно приехавших сюда своим ходом – никакой раньяр их бы не поднял. За ними ухаживали – рядом и в кабинах виднелись люди, значит, нашлись те, кто показал, как ими управлять. Их охраняли – вокруг тучей кружили раньяры. Одно из орудий разворачивали – то ли для тренировки, то ли для пристрелки, – и рядом лежал ящик со снарядами.

Захотелось прямо сейчас ударить по пушкам вихрями. Или стащить хотя бы несколько на форты под носом врага.

«У меня другая задача, – напомнил себе змей с сожалением. – Рано. Не нужно сейчас привлекать к себе внимание».