Стальные небеса

И тут ему в лицо ткнулась тяжелая и плотная волна родственной стихии. Наследник озадаченно и изумленно прислушался — слишком знакомо было ощущение, когда уравновешивающая и связывающая все стихия словно волнами втягивалась в источник, — а потом развернулся. Мимо него к воротам, куда и шли волны и где сейчас стали слышны возбужденные возгласы, поспешило несколько драконов, озабоченно прошагал смуглый и седовласый настоятель Оджи. А за каменной оградой, там, где обычно стояла девчонка Ка-ро-ли-на, собрались множество взволнованно шумящих людей.

Снова прошил тело всплеск стихии Разума — волны были то почти неощутимыми, то мощными, сдавливающими виски, — и Вей, очнувшись, побежал к выходу, затем стал протискиваться сквозь толпу.

— Чудеса какие творятся, воистину Триединый велик!

— Невинной девы коснулся благословением своим!

— Пустите меня, я кусочек одежды оторву, пустите!

— И мне дайте!

— Всем отойти! — раздался строгий голос настоятеля. — Девушку не трогать. Иначе отлучу от храма!

— Да и не выйдет потрогать, охрана ее пыталась… лежат вон…

— А это не солнечный удар?

— Какой удар, дурень, когда это от удара в воздухе парили?

— Да вы на глаза ее посмотрите!

Сквозь гомон и болтовню Вей расслышал йеллоувиньскую речь и удвоил усилия, с ожесточением расталкивая собравшихся горожан и беженцев. Наконец-то выскочил на свободное пространство и застыл.

Он не ошибся. Происходящее действительно было ему знакомо. Невероятно было только то, кто именно тянул к себе гармонизирующие потоки.

Чуть в стороне от девчонки умиротворенно спали двое охранников, а она сама зависла в полуметре над землей, скрестив ноги и прижав одну руку к виску, а другую к низу живота. Цветастое платье ее почти касалось земли. Глаза были распахнуты, зрачки заметно дрожали. К ней-то и шли стихийные волны, и с каждой волной раздавался звонкий и чистый голос, вещающий на разных языках, обрывающийся на середине фразы и снова начинающий звучать — уже на другом языке. Блакорийский, тидусский, йеллоувиньский, рудложский… она то кричала, то начинала шептать, и Вей почти застонал от понимания, сколько драгоценных слов сейчас пропадает втуне. А ведь каждое нужно ловить, записывать, чтобы сохранить для потомков.

Он вспомнил, почему так знакомы были ему дрожащие зрачки. Ровно так выглядела и вела себя тетушка Юнлинь, когда впадала в пророческий транс. Ровно так изображали провидиц на старых свитках. Их всего-то родилось семнадцать за всю историю — тех, кому не нужно было, как мужчинам из семьи Ши, почти месяц поститься и молиться, употреблять специальные настойки, чтобы вызвать видения (и то это не всегда получалось). Дед говорил, что даже богам не дано знать будущее, дано только предполагать, а вот среди людей иногда появляются единицы, умеющие прозревать. И если добиться видений могли только мужчины-Желтые старшей крови, то девочки-тамиянь появлялись не только в семье Ши — провидица могла родиться в любой семье, где присутствовала хоть капля крови первопредка.

Тамиянь берегли пуще всех сокровищ империи. Их обучали справляться с даром, селили в павильонах императорского дворца, среди покоя и гармонии, чтобы дар не расходовался по пустякам, и обучение занимало многие годы, прежде чем провидицы могли выйти обратно в мир и не сорваться в очередной приступ. Иначе была опасность сгореть, не выбравшись из транса.

И эта девочка тоже сгорит, если ей не помочь.

Настоятель Оджи строго оглядел прибывающий народ и тихо, но так, что услышали все, попросил:

— Разойдитесь.

И вот чудо — толпа безо всякого ментального принуждения начала рассасываться. Только драконы продолжали будить спящих охранников.

Тидусс заметил оставшегося на месте Вея, чуть заметно кивнул.

— Послушник Вей Ши. Знаешь, что делать?

— В теории да, — честно признался наследник, прикрывая глаза от очередной стихийной волны.

— Тогда сначала попробую я, — настоятель приложил пальцы к виску девчонки, закрыл глаза и зашевелил губами в молитве. Сейчас он, наверное, единственный, кроме Вея, мог коснуться провидицы в трансе и не заснуть.

Гостья Мастера вдруг тяжело вздохнула и затараторила по-тидусски:

— Смерти смерть, тысячи лет, ворон в клетке, покоя нет, мир сиротой, если выйдет, придет с войной, закончить войну, но умирает, нет сил одному, двое идут, и вы придите на могилу к нему, поклонитесь, дети духов, дети нищей земли, помолитесь, дайте сил, пусть…

Она захлебнулась словами, закашлялась, заговорила по-инляндски, описывая тьму чудовищ и чудовищ сверх них, и змей, ползущих с востока на запад. Рука настоятеля дрожала, и он отступил на шаг назад, опустил ее. Покачал головой.

— Тяжело. Глубоко ушла.

— Я попробую, — проговорил Вей Ши. — Сейчас…

Он вжал большой палец в центр лба девчонки — глаза с дрожащими зрачками смотрели прямо на него. Обхватил второй рукой шею, сжимая пальцами две точки под затылочной костью, с обеих сторон позвоночника…