Стальные небеса

— Я останусь, — первой сказала Зара. Ани кивнула — в ней она и не сомневалась. Зара оказалась сообразительной и быстрой и уже помогала Ангелине, исполняя мелкие поручения.

Девушки задумались, кто-то живо обсуждал предложение между собой. Большая часть из них останется, конечно. И Ани была рада этому. Нани-шар, смешные и наивные, привязались к ней, но помимо этого они стали бесценным источником информации о жизни народа Песков. Их щебет веселил ее, а бывшая близость с Нории совершенно не беспокоила — Ангелина даже не вспоминала об этом. Она была слишком занята для того, чтобы тратить время на ревность, и слишком хорошо знала, что значит для мужа.

В последнее время правописанием и чтением с нани-шар занималась Таисия, жена Энтери. К ней Ани прониклась приязнью, которая не перерастала в дружбу только потому, что у старшей Рудлог не хватало времени. Тася любила мужа спокойной и чистой любовью и на редких семейных обедах с удовольствием рассказывала о том, как помогает ему в делах лечебных.

Сегодня Нории прислал брату с супругой приглашение, и теперь все четверо сидели за столом у широкого окна в семейных покоях, которые раньше были покоями Владыки. Пахло фруктами, жареным мясом и специями, а легкий ветерок шевелил лазурные занавески, принося из парка аромат сладких цветов и зелени. Тася пересказывала слухи, что продолжали появляться среди суеверных жителей Песков.

— Говорят, что великая колдунья, которая пленила могучего Владыку…

— …или которую пленил Владыка, болтуны в этом расходятся, — уточнил Энтери…

— …имеет множество глаз по всему телу, которые ночью превращаются в звезды, и поэтому она видит все, что происходит в стране. А еще служат ей тысячи духов, поэтому она успевает не только сделать тысячи дел, но и объезжать владения мужа на огненном верблюде размером с гору…

Нории слушал и улыбался, тепло глядя на Ани, и она усмехалась в ответ. Он только ночью вернулся из Тайтаны с дипломатической делегацией и, уставший, упал рядом с женой спать. А поутру проснулся, прохладный и горячий от нетерпения: огладил широкими ладонями, разогрел губами, заставил смеяться и выгибаться от скольжения красных волос по животу и бедрам и распалил ее так, что — невиданное дело — снова впервые за много дней над Песками прокатилась не простая, а вызванная ими гроза, а завтрак и все дела пришлось отложить часа на два. Тело до сих пор ныло и помнило удовольствие. Но приходилось заставлять себя работать.

— Только огненного верблюда мне и не хватало, — невозмутимо резюмировала «повелительница тысячи духов», когда Тася закончила говорить.

За резными ставнями окон согласно тявкал тер-сели, чирикали анодари, по белым стенам с лазурными изразцами, нагретыми солнцем, потрескивая и вереща, бегали огненные саламандры, для которых Нории приказал устроить небольшую круглую печь в саду — чтобы было откуда появляться и куда уходить, — и подкармливать их ароматическими маслами. Ани под страхом изгнания запретила огнедухам спускаться ниже человеческого роста, а в парке — ниже уровня деревьев. Не дай боги кто из слуг наступит и будет испепелен, или начнется пожар вокруг дворца. Огневики пищу и внимание отрабатывали сполна: ночью зависали в коридорах и над дорожками парка, освещая их и сопровождая охранников.

Нории рассказывал о последних новостях, которые узнал в Тайтане, — о делах в Рудлоге и победе Дармоншира над иномирянами, о войске, которое эмираты послали в Рудлог, — когда за окнами раздался приглушенный гул. Недалеко от дворца, меж зеленых деревьев, как раз там, где в парке была установлена круглая печь, на глазах обедающих поднялся в воздух тонкий столб огня, закрутился смерчем — и соткался в маленькое сияющее пятнышко.

— Это что-то новое, — тревожно сказала Ани, подойдя к окну. За ней встали и остальные, а она повернулась к Нории. — Это не опасно?

Он присмотрелся и улыбнулся.

— Нет, Ани-эна. Это тоже огнедух.

К трепещущему пламенному пятнышку огненными лентами рванулись со стен саламандры, закружили в воздухе искрящимися бабочками, заметались над пышными кронами, словно что-то обсуждая, а затем роем бросились к окну, у которого стояла Ангелина. Зависли метрах в двух от нее — на Владычицу пахнуло жаром, а из скопления пылающих шаров вырвалась крошечная птица, удерживающая в лапах… бутылку коньяка.

Нории гулко засмеялся:

— Кажется, я знаю, откуда этот подарок.

Птица, медленно подлетев к Ангелине, требовательно загудела, несколько раз ткнулась в ее руку, лежащую на подоконнике. Огнедуха трудно было не понять — Ани перевернула ладонь, и в нее упала бутылка, странно легкая, а маленький гонец кувыркнулся в воздухе, словно кланяясь, и понесся обратно в парк. Ангелина с удивлением поднесла «подарок» к глазам, а затем потрясла его вниз горлышком и взяла в руки выпавший на пол скрученный лист бумаги.