Стальные небеса

Валерт задумчиво посмотрел вслед вбежавшему в пещеру напарнику. Странный человек, вроде бы и не маг, но обладает какой-то странной силой, он такого никогда не видел. Спрыгнуть с тридцатиметровой высоты на камни и даже не почесаться, невероятно для немага! Что ещё более невероятно — его новый знакомый пошёл на мантикору с первой попавшейся палкой в руках. Как он собирается убивать эту тварь? Зачем так спешить?! Не успел Валерт сказать, что сейчас проведёт обратное превращение и отдаст ему свой меч, как это псих бросился вниз, не дав даже спуститься немного пониже. Оставалось надеяться, что он знает что делает.

Внизу под брюхом дракона расстилался густой лиственный лес, затихший в страхе как перед землетрясением или извержением вулкана. Это было не очень далеко от истины. Все звери и птицы поспешили убраться подальше от такого опасного места, никому не хотелось попасть под раздачу и это было хорошо. Валерту намного проще отыскать мантикор в пустом и тихом, замершем в ужасе лесу, чем в кишащем жизнью и смертью котле. Ага, вот и первая скотинка! Хитрая тварь, спряталась в овраг, да ещё и в прошлогодние листья зарылась. И после этого будут говорить, будто мантикоры неразумны? Хотя, доказательств-то нет, может быть это БЫЛА мантикора-гений? Кто теперь скажет наверняка?

Ага-а, а вот и вторая! Она, правда, оказалась не такой умной, как её подруга (все эти мантикоры были самками, самцы намного мельче… да и живут мало, плюйте в того кто кричит, что мантикоры и богомолы не похожи), но зато бегала куда как быстрее. Лучше бы училась летать, а не бегать, дура! А где же последняя? Не могла эта тварь убежать ещё дальше, она же какая-то мелкая и неуклюжая, словно пришибленная. Еле ходила, куда ей бегать! Ну и… с ней, сама сдохнет.

— Э-эй! Лети сюда, я уже закончил! — рвал глотку Ивор, в очередной раз позабыв о прекрасном слухе дракона.

«Лечу уже, не нужно так орать. Я всё прекрасно слышу, не глухой» — недовольно проворчал Валерт, ему не очень-то хотелось выступать в роли лошади. Это занятие явно не для принцев, хотя какой он теперь, к демонам, принц?

* * *

— Поганый колдун! И откуда он только вылез? Сволочь! — негодовал Валерт, в который уже раз за последние три дня и у него были для этого все причины. Какое-то мерзкое заклинание содрало кожу с левой стороны его головы, и теперь он выглядел довольно-таки нелицеприятно, если не сказать больше. Над парнем словно поработали мелким-мелким наждаком, старательно удалив кожу и обнажив кровеносные сосуды и мышцы, превратив лицо в кровавую маску, при взгляде на которую вздрагивали все встреченные по дороге люди. Да и нелюди тоже. Это-то и выводило оборотня из себя — на него смотрели как на циркового уродца, только что пальцем не показывали. Надо же было так попасть!

Быстро поймав сбежавшего коня Валерта и исполнив странный ритуал (Ивор назвал его минутой молчания) над тем, что осталось от лошади Ивора (видимо, какая-то мантикора решила пообедать перед смертью, не поленившись для этого сделать небольшой круг), гордые совершённым подвигом герои двинулись в сторону Керсона, оживлённо обсуждая заботивший обоих вопрос: как поделить убитого дракона, а вернее, награду за его убийство, так как самого дракона разделить было как раз очень просто — при помощи веника и совка.

Нужно отдать должно, они не долго ломали голову над этим вопросом. Быстро решив разделить деньги поровну и перейдя к намного более важному делу — празднованию победы. У Ивора нашлась чудом уцелевшая фляжка с хлебным вином и он предложил «обмыть дракона». Валерт сразу не понял, как можно обмыть дракона из такой маленькой фляжки, а главное — зачем это нужно делать, но быстро согласился на эксперимент. Эксперимент удался, дракона хорошенько обмыли (три раза), потом выпили за победу, за знакомство, за дружбу народов, за прекрасных дам, снова за знакомство, снова за победу… Оказалось — зря!

Праздник был прерван самым грубым образом — из леса вылетела какая-то полупрозрачная хрень и прилепилась к голове Валерта, быстро начав обволакивать её и расползаться во все стороны. Протрезвел он быстро.

— Что за…..! — заорал принц, отдирая когтями присосавшуюся к нему погань.