Стальные останки

Топор со свистом пошел вниз. Рингил неуклюже отшатнулся, упал и перекатился. Потерял Друга Воронов в грязи. Двенда ринулся в атаку, издав что-то вроде визгливого лая, который Рингилу не понравился. В последний момент он успел вскинуть ногу повыше и что есть мочи пнуть противника. Двенда заорал и пошатнулся. Топор дрогнул, меч опустился. Рингил вскочил, бросил щит и сам атаковал, вопя и пытаясь скрюченными руками перехватить оружие олдрейна. Он поймал рукоять топора и запястье руки с мечом, ударил тварь грудью в грудь и свирепо двинул лбом по безликому шлему.

Кринзанц овладел Рингилом без остатка: жажда причинять вред, не думая о последствиях, походила на проснувшийся в самой глубокой из расщелин его души бурный черный фонтан. Он ушел из-под удара, отпрянув назад и в сторону; его собственный шлем перекосился, в голове звенело, но рука крепко вцепилась в рукоять топора – и тот остался при нем. Двенда растерянно тряхнул головой, словно не понимая, где находится. Рингил поднял топор обеими руками и, расставив ноги, нанес мощный удар – Драконьей Погибели понравилось бы. Топор вонзился в грудь двенды, и тот заорал. Рингил высвободил оружие и рубанул снова, будто видел перед собой дерево. В ночи брызнула олдрейнская кровь, он ощутил ее свежий запах. Занеся топор над головой, с диким воплем обрушил его двенде на макушку.

Шлем раскололся, и топор застрял в трещине, погрузившись на ширину ладони. Рингил отпустил рукоять, и двенда, сделав три неровных шага в сторону, поднял руку, коснулся головы, словно в изумлении, и рухнул с долгим, скрежещущим стоном. Рингил, еле дыша и пошатываясь, посмотрел, не шевельнется ли он снова, и когда этого не произошло, нашел в грязи Друга Воронов и свой щит. Голова начинала болеть, по мере того, как проходило изначальное онемение от удара лбом. Он попытался снова надеть шлем правильно и обнаружил, что наносник соскользнул и воткнулся в нижнюю часть щеки.

Он увидел мальчика, о котором забыл в пылу схватки. Ребенок смотрел на Рингила с расстояния примерно в десять футов. Его глаза были широко распахнуты от не меньшего ужаса, чем тот, который вызывал двенда. Рингил покачал головой и внезапно понял, что смеется – не переставая, хихикает как безумный.

– Драконья Погибель прав, – туманно проговорил он. – Они умирают, как люди.

Взгляд мальчишки сместился за левое плечо Рингилу, и он сорвался с места, точно испуганный олень. Рингил резко повернулся и оказался перед одним из солдат Ракана. Его захлестнула волна облегчения.

– А-а. Как там дела?

Гвардеец издал невнятный звук. Он был весь изранен, но раны не выглядели тяжелыми. При нем остался щит, помятый и с трещиной, а из оружия – только длинный нож.

Рингил повернулся и, все еще тяжело дыша, ткнул пальцем в труп двенды.

– Видишь топор? Если сумеешь достать его из головы этого ублюдка, он твой. А потом мы пойдем и поглядим, что в блокгаузе. Ладно?

Гвардеец Престола Вековечного уставился на него.

– Они… они… – Он нервно махнул рукой, указывая себе за спину. – Они, блядь, повсюду.

– Знаю. И еще они светятся в темноте. – Рингил похлопал бедолагу по плечу. – Так даже легче, верно?

* * *

Эгар вошел в блокгауз с кусочками двендовских внутренностей на обоих лезвиях копья-посоха как раз вовремя, чтобы увидеть Арчет, прижатую к полу. В нем вспыхнула ярость, как мгновенный горячечный жар. Он издал пронзительный вопль берсеркера и прыгнул на двух двенд без раздумий. Первый повернулся как раз вовремя, чтобы получить клинком копья в брюхо. Второй отпрянул на шаг, словно его ударили, а потом рубанул в ответ мечом. Безжалостный Эгар взмахнул копьем так, что насаженный на него первый двенда налетел на тело Арчет. Удар другого противника маджак поймал древком и пинком сбил его с ног. Навалился изо всех сил на застрявший в двенде конец копья, повернул древко туда-сюда, и раненый заорал, забился в конвульсиях. Эгар рассудил, что нанес достаточный ущерб, выдернул оружие, присел и развернулся лицом ко второму двенде, который вскочил на ноги.

– Тоже хочешь сдохнуть? Ну, давай, ублюдок.

Этот двенда был очень быстрым. Он с воплем прыгнул и пролетел над движущимся в его сторону копьем, не задев, на лету пнул Эгара в лицо. Маджак пошатнулся, но устоял. Кровь во рту – сломанный зуб? Но…