Стальные посевы. Потерянный двор

– Собрал нам в дорогу, благослови его Дама, – оценил Озанна. – Давай, Ода, не сиди, бери свои драгоценности, какие найдешь. У тебя есть платья попроще? И потеплее?

Пока Ода пыталась сама переодеться, что давалось ей с трудом, Озанна сворачивал все нужное, что они отыскали в девичьей, в узлы из простыней.

– Что это? Мы не возьмем его с собой! – возмутился Озанна и забрал свадебное платье из рук сестры.

Ода покорно отпустила ткань облачного цвета и только грустно проводила ее взглядом.

– Какой он меня встретит? – Она печально отряхнула складки дорожного платья, простого и теплого, как велел Озанна.

– Красивой и очень смелой, если мы доберемся, – приободрил ее брат.

Судя по крикам и всеобщей сумятице, Ги учудил в тронном зале что‑то непотребное, оттого Озанна вывел сестру в конюшни без препятствий. Фред встретил их возле телеги с мулом, которую смог вывести из замка, и снабдил едой на один завтрак. Светало, и от утреннего холода Ода стучала зубами. Наконец телега тронулась. Озанна осторожно откинул край мешковины.

– Не пугайтесь, Ваше Высочество! – послышался мужской голос, и человек, погонявший мула, обернулся к телеге. – Я – брат Джонат. Я здесь затем, чтобы доставить вас к храму.

Добрались быстро. Собор строили на окраине, но дорогу к нему уже вымостили. Солнце взошло, и принц мог разглядеть стены, строительные леса и множество камней вокруг. Он помог Оде спуститься с телеги.

– Поторопитесь, Ваши Высочества, пока рабочие не пришли. Нам нужно укрыть вас в достроенной часовне. Туда никому, окромя меня, хода нет!

В часовне было холодно, поэтому близнецы грелись друг о друга, накинув на головы плащ и согревая дыханием воздух под ним. Брат Джонат объяснил, что их высочеств уже хватились и ищут по всей столице.

– Не успокоятся, пока не найдут, но после коронации ослабят хватку. Сейчас весь город в оцеплении, – сокрушался Джонат, разливая похлебку по тарелкам. – Потом, глядишь, поутихнут, и мы вас справим подальше. Отправитесь в Шевальон, а там до Вале пару недель пути. В ваших землях найдутся вассалы, которые сопроводят вас в Горм.

Озанна молча ел, но Оде кусок в горло не лез, в такое смятение она впала. Священник выглядел старше своих лет, потому казался ей знающим человеком.

– Брат Джонат, кем нам представляться? Как идти или ехать? Как скрыть нашу схожесть и мою особенность? Мы ведь…

«Ничего не знаем», – хотела сказать она.

– Не тревожьтесь, моя дама, я все предусмотрел. – Он довольно помахал пальцем. – Вы представитесь послушницей, которая готовится встать на путь служения Даме. Для такого обычно велят отправиться в паломничество.

– В Горм? – предположила Ода.

– Слишком заметно, – отверг ее идею Озанна. – Как и Вале. Есть какой‑то храм, близкий к границе?

– Такой имеется, я вам напишу письмо от Ордена Белого Сердца тамошней настоятельнице. Оно послужит вам дорожной грамотой, однако в сам храм не ходите.

– А Озанна? – спросила Ода.

– Принц представится братом Ордена, обремененным оружием, – научал Джонат. – До коронации всего ничего, мне надо вас посвятить, скажем так, во все тонкости…

– Чтобы никто не узнал истинную суть? – уточнила Ода.

– Никогда не упоминайте истину, моя дама. Сие ересь.

За те дни, что близнецы провели в часовне, их дважды пытались в ней искать, но первый раз брат Джонат прогнал людей Ферроля. На второй раз явились гвардейцы. Священник возмущенно кряхтел, поднимаясь впереди них по лестнице, потому Озанна успел спрятать Оду в тайник под крышей и залезть следом. Брат Джонат усердно обучал их и настоял, чтобы в дни до побега Озанна помогал рабочим таскать камни.

– Не сочтите за дерзость, мой принц, но ваши руки нежнее и белее, чем у молодой белошвейки. Никто вам не поверит, если представитесь братом-защитником. Уж не хористом же вы были, право слово! Ступайте-ка на каменоломню. Там все работают в масках – белый камень до обжига крошится и пылит так, что задохнуться можно. Беды не случится, никто вас не узнает. А вы хоть немного мозолей заимеете – не все ж вам в перчатки прятаться.

Вечерами он приходил в часовню, где Ода неустанно изучала принесенные часословы и жития. В один из дней Озанна припозднился, вошел в часовню, размотал маску и бурлет, откашлялся и умылся. Ночной ветер обдал мокрую кожу, и он, ежась, сунулся под плащ. Ода запротестовала.

– Да в чем дело?

– Ты воняешь, как конь! Даже хуже! Коней моют и вычесывают! – Ода зажала нос пальцами.

Озанна смешливо закатил глаза:

– Не могу же я пойти к реке помыться? Проще сразу к Ги с повинной. Но так и знай, моим предсмертным желанием станет горячая ванна и добрый кусок говядины. У меня на злосчастные камни уходит больше сил, чем способна дать местная жижа.

– Я не прошу… Ладно. Не обнимай меня!