Стальные псы 2: Черная черепаха

Карабкаться по местным скалам было тяжело — ни торчащих корней, ни мелких трещин, сплошные покатые поверхности. Трещины если попадались, то здоровенные — там где порода попросту лопалась, обнажая пористую, как губка, структуру. Кажется, это называется туф. Или пемза. Или это одно и то же? Но туф — порода вулканическая, а тут вроде вулканов поблизости не видно. Наверное, очередной ляп вирт–дизайнеров. Или все–таки мое предположение верно, и, по задумке разработчиков, когда–то эти скалы кипели и плавились, а потом застыли, образовав такие вот странные наплывы, которые уже потом начали трескаться от времени.

Труднее всех приходилось Даниле в его тяжелых доспехах. Он сильно отстал, и я немного задержался, пытаясь подсказать ему более удобный маршрут наверх. Худо–бедно мы перевалили на другую сторону. Там с первого взгляда стало понятно, что Эдж имела в виду, когда говорила, что это место идеально для убийства Дахамеша.

Каньон в этом месте сильно сужался — так, что вверху и у дна его стенки его почти соприкасались. Я точно смог бы перепрыгнуть на другую сторону, даже без Прыжка Лягушки. Там метров пять от силы. Правда, скала в том месте нависает довольно тонким козырьком, к тому же изрядно потрескавшимся у основания.

Вокруг вроде бы пока никого не было, так что мы быстренько осмотрелись. Я осторожно прошел по нависающему над каньоном выступу и глянул вниз. Сверху перешеек выглядел как песочные часы — узкое горлышко посередине, куда, видимо, и загонят ящера, а с обеих сторон — расширяющиеся площадки, на которых могут разместиться по паре десятков бойцов. То, что тут уже не раз проходили подобные схватки, было заметно — все дно и нижние края стен каньона были черными от копоти, будто по нему прошлись напалмом.

— Ну и как там, глубоко? — спросил Терехов, тоже осторожно выходя на выступ.

— Метров двадцать.

Эдж знаком подозвала остальных и показала удобное углубление между скалами чуть в стороне от края. Добраться до него, правда, тоже было непросто — пришлось карабкаться по почти отвесному гладкому камню. Зато на вершине обнаружилась чашеобразная выемка, в которой запросто можно было укрыться всем отрядом.

— Но отсюда не видно дна каньона, — проворчал Док. — Мы слишком далеко от него.

— В том и смысл. Если здесь решит расположиться какая–нибудь группа поддержки, то будет держаться ближе к краю, а сюда не сунутся. Но вообще, обычно маги выстраиваются на другой стороне — там более ровная площадка и обзор лучше.

— Зато и сами они — как на ладони, — усмехнулся Стинг.

— Соображаешь, красавчик. Только не надейся, что они будут просто стоять и ждать, пока мы отсюда их расстреляем. Они тоже не дураки. И прикрытие себе обеспечат, и по эту сторону от каньона на всякий случай тоже кого–нибудь выставят. У Легиона после прошлого раза наверняка паранойя. Будут перестраховываться.

— Значим, сидим тихо, — кивнул Терехов. — Док, разворачивай пока свою лабораторию. Надеюсь, дымить не будешь?

— Нет–нет, я тихонечко.

— Добро. Остальные пока следите за окрестностями. Не прозевайте появление гостей.

— Я думаю, у нас еще есть пару часов, — возразила Эдж. — Сейчас все ищут Дахамеша. Здесь пока стоит опасаться только одиночек–разведчиков.

— Хорошо, если так. Пойдем, покажешь, куда ты предлагаешь заложить взрывчатку.

— Монах пусть тоже с нами. Я видела, как он по скалам умеет карабкаться. Это пригодится.

Эдж показала нам трещину у основания скального выступа. В верхней части она была не так заметна, зато на боковой расширялась и ветвилась, уходя далеко вниз. Они с Тереховым развернули веревку, по которой я спустился по отвесному склону. Пошарил в расщелине рукой. Дна не нащупал, хотя рука пролезла по самое плечо. Попробовал посохом — тоже никуда не уперся. Начал продвигаться ниже, где трещина начала сужаться. Там, наконец, конец шеста стал застревать.

В общем, план Эдж вполне может сработать. Если заложить побольше взрывного зелья в эту трещину — от скалы может отколоться здоровенный кусок размером с автобус. Даже странно, как это он до сих пор под собственным весом не обвалился.

Убрав посох, я начал уже двигаться вверх, когда до меня донесся какой–то шорох. Кажется, из трещины. Я прищурился, пытаясь разглядеть там хоть что–нибудь, но было слишком темно — расщелина при нынешнем положении солнца находилась в тени от противоположной стены каньона. Но шорох повторился. И даже усилился.

Чуть выше меня из трещины, как в старых детских кошмарах, медленно выползло многоногое нечто с колючими пилообразными лапами и жвалами, похожими на острые клещи. Брюшко у паука было размером с хорошую дыню. Продолговатое, покрытое жестким хитиновым панцирем, как у жуков, и раскрашено желто–коричневыми полосами.

Я, признаться, оцепенел от ужаса и брезгливости. Все–таки страх перед насекомыми — какой–то глубинный, животный, не поддающийся контролю. Особенно когда эти насекомые таких неприличных размеров. Ей–богу, я бы предпочел со стаей волков нос к носу столкнуться, чем с такой вот пакостью!

— Эй! — негромко позвал я Терехова. — Тащите меня наверх!

— Ну как там? Точно все разглядел?