Стальные Волки. Сектор заражения

От выброса адреналина мне показалось, что элемийские корабли выполняют приказ слишком медленно, и я не нашел ничего лучшего, как закричать:

– Огонь! Огонь!

Несколько секунд ничего не происходило, но затем, словно по щелчку пальца, космос взорвался сполохами. Корабли второй категории открыли огонь из орудий главного калибра, и плазменные сгустки проделывали целые просеки в роящихся малых кораблях Арахна. Но и те не собирались просто наблюдать, как их уничтожают, и мгновенно устремились к своим обидчикам. Вскоре большинство кораблей моего флота оказались окружены своего рода коконами из кружащихся вокруг них ударных кораблей и абордажных капсул Арахна

Космос вокруг пылал огнем, но несмотря на смертоносные орудия главного калибра и оборонительных турелей элемийских кораблей, Арахна не становилось меньше и ульи все прибывали и прибывали. С кораблей флота стали непрерывно поступать сообщения о проникновении на борт и пока об успешном противодействии, но такими темпами ситуация может поменяться, и я начну терять корабли.

Неожиданное прикосновение к плечу отвлекло меня от наблюдения за боем, и я повернул голову. Рядом стоял Туров, облаченный в ББС, – и когда успел?

– Я пойду наружу, прослежу, чтобы сюда не проник ни один жук, – спокойно заявил Туров, а затем посмотрел на поднимающегося из ложемента Ивана и крикнул: – А ты сиди! От тебя там не будет толку.

Иван, будто прибитый, рухнул обратно.

Решительный настрой Кости просто остановил слова возражения, которые я уже собирался произнести, и мне ничего не оставалось, как только кивнуть. Туров похлопал меня по плечу и произнес:

– Не дай им нас сожрать.

После чего направился в грузовой отсек челнока к уже опускающейся аппарели. У самого выхода он на мгновение обернулся, и я увидел блеснувшую на его груди эмблему Стальных Волков. Меня вдруг обуяла такая злость на самого себя, что я со всей дури ударил кулаком по подлокотнику:

– Ну, где же вы! Я что, зря заставил рисовать волчьи головы?

И меня словно услышали. Очередное оповещение тревоги предупредило меня о формировании вблизи сотен гиперпереходов, из которых стали выпрыгивать земные корабли. Четырнадцатый и шестнадцатый флоты вступали в бой.

* * *

Тысячи булыжников и во много раз больше мелких камней хаотично кувыркались в пространстве, сталкивались, собирались в кучки и снова разлетались на фрагменты. Это поле обломков настолько распространилось, что невооруженным глазом невозможно определить его края, а гравитация газового гиганта уже начала действовать, растягивая мусор по орбите. Неизвестно, сколько потребуется времени, но в конечном счете на этом месте образуется очередное кольцо. И, возможно, когда органика превратится в камень, будущие исследователи будут гадать, что же здесь произошло, выдвигая предположения о не сформировавшемся спутнике или его разрушении.

Впрочем, это не так уж и далеко от истины, и когда-то эти каменные остатки принадлежали спутнику, который слишком приблизился к газовому гиганту, что и предрешило его судьбу – послужить материалом для ульев Арахна.

Наблюдал за этой картиной хаоса, и мне становилось грустно: я породил эти создания, случай вмешался, наделив их свободой мысли и волей, и я же за это их уничтожил. И теперь на душе погано.

– Там уже минуту сигналят нам прожекторами. Не хочешь им ответить?

Турову так и не пришлось отгонять жуков от челнока, но сейчас он переживал за мое душевное состояние, так как я уже продолжительное время стою на краю посадочной палубы элемийского носителя и молча наблюдаю за проносящимися камнями.

– Я знаю, – ответил ему, и мой взгляд упал на контур планетоида, на котором была устроена база Арахна.

Словно в подтверждение возникшего у меня желания, на поверхности газового гиганта пронеслась ветвистая молния. Это послужило спусковым механизмом, и, обернувшись, я чуть ли не бегом направился ко второму земному челноку, скороговоркой давая инструкции на ходу:

– Костя, выйди на связь с флотом Федерации и сообщи, что мы прибудем на борт флагмана через три часа! Причину придумай!

Туров, стоявший на аппарели командного челнока, несколько секунд молчал и лишь проводил мой забег поворотом головы, а затем в гарнитуре шлема раздался его недоуменный голос:

– Не понял! А ты куда?!

– Я хочу посмотреть на нее, – ответил я и услышал, как Туров складывает нелицеприятные слова в множественные этажи.

Аппарель закрылась, и по корпусу прошла легкая вибрация. Автопилот поднял челнок над палубой, разворачивая его носом к выходу, и стал медленно выводить малый корабль наружу. Через минуту автопилот выдал серию длинных импульсов, превращая почти круговую орбиту в узкую параболу, края которой упирались в планетоид. И челнок, словно подброшенный вверх камень, стал падать на спутник газового гиганта.