Стальные зубы субмарины

Морская вода стремительно заполняла центральный пост, переливаясь в соседние. Пробоина была внушительной. Команда в панике металась по отсекам, оставшись без командира, который при столкновении был сброшен в верхний люк рубки и теперь лежал без сознания. Лодка стала крениться на правый борт – повреждения оказались для нее пагубными. Еще недавно отталкивавшие друг друга, чтобы пролезть внутрь, террористы с еще большим остервенением стали бороться между собой за право первым выбраться наружу. Лишь последний, кормовой торпедный отсек действовал грамотно, задраив свои люки и не дав возможности воде поступать туда. Но этого было слишком мало, ведь морские волны уже хозяйничали во всех остальных. Получив дифферент на нос, субмарина стала погружаться еще быстрее. Люки в передней ее части очень скоро оказались под водой, которая без промедления хлынула и туда.

Сдали нервы и у торпедистов. Поняв, что лодку уже не спасти, они попытались выбраться наружу, и это только добило лодку. Выпуская на поверхность громадные пузыри воздуха, она скрылась в темных бурлящих водах, увлекая за собой тех немногих, кому удалось выбраться из нее.

Те, кто наблюдал за этим с палубы спасательного судна, даже стрелять перестали. Точно завороженные, они пялились на то, как единственная палестинская подлодка гибнет от внезапной атаки какого-то невзрачного буксира. Среди них был и Ассади, который пытался ошалело понять, что происходит и что дальше делать. Он абсолютно не представлял еще, как будет выбираться с раздолбанного израильского корабля, но его беспокоило не это. Все его мысли были заняты вопросом, как объяснить Ахмеду Эль-Айли утрату его любимого мобильного штаба. Собственно, он и объяснений-то никаких слушать не станет, просто назначит награду за его, Хакима, голову, объявив его отступником от веры, и рано или поздно какой-нибудь исламский фанатик принесет ему ее на блюде. От этого становилось не по себе даже бесстрашному полевому командиру. Ведь одно дело – охотиться за неверными и совершенно другое – когда свои начинают охотиться за тобой.

Посмотрев вслед ушедшей под воду надежде на скорое завершение начатого дела, он обвел взглядом кучку обалдевших от неожиданного исхода экстремистов, собравшихся на палубе. Их было мало. С гибелью лодки в один миг прекратил свое существование сплоченный крупный отряд, с которым Ассади штурмовал еврейский корабль. На борту, да и вообще в живых остались только пятеро, считая его.

Он бросил взгляд на сиротливо лежащую на палубе боеголовку, которую, к счастью для него, так и не успели перегрузить. Она была его последней надеждой. Ядерным щитом, должным защитить его и от вполне заслуженного гнева Ахмеда, и, возможно, от незваных гостей, которые, кстати, тоже пострадали от столкновения.

Хаким бросился к планширу. Так и есть. У буксира возникли проблемы с силовой установкой, иначе бы он уже начал маневрировать, а не болтался бы, лишенный тяги. Да еще и повреждения наверняка получил, ишь как кренится набок!

Хаким поднял свой автомат и прицелился в темнеющий неподалеку силуэт буксира. Какая-то неясная тень показалась ему, и он нажал на спуск. Звонко запрыгали по деревянной палубе стреляные гильзы, а в ночь понеслись смертельные кусочки металла. Не дожидаясь отдельного приглашения, остатки банды вслед за своим лидером стали бить по беззащитному, не сопротивляющемуся катеру…

…Полундра осторожно поднялся и пощупал лицо, по которому текло что-то теплое. Рука стала липкой от крови. Тихонько проведя по волосам, он нашел самое больное место – расшиб все-таки голову, хорошо, что не вдребезги. Повезло. Пара царапин и ссадин, не считая головы, были неплохим результатом для устроенного им самим краш-теста. Как там остальные? Стряхнув с себя крошки стекла и облупившейся краски, Павлов подхватил «калашников» и двинулся к входу в кубрик.

Снова по обшивке замолотили пули, и послышалось стрекотание автоматов. Опомнившиеся террористы быстро нашли, на ком выместить злобу. Патронов не жалели. Полундра чуть помедлил, решая: ответить им сразу или сначала проверить состояние своей команды. Выбрал второе. Повоевать с арабами он всегда успеет, а если хлопцам нужна его помощь, то надо ее оказать в первую очередь.

Быстро шагнув в зияющий люк, Сергей услышал негромкие ругательства, при помощи которых Петро и Мишаня выражали свои явно недружелюбные пожелания в адрес буксира, подлодки, арабов, острых углов и больно трескающих по голове раций, и понял, что с ребятами все в порядке.

– Вы как, живы? – поинтересовался он, заглядывая в кубрик.

– Ну ты даешь, Шумахер хренов! – Петро в темноте держался рукой за ушибленное темечко и незлобно бранился. – Рацию теперь заново чинить! Это ж надо, прямо по башке звезданула, благо, что вскользь, а то прощались бы сейчас с безвременно усопшим!

– Типун тебе на язык с коровью титьку! – бодро откликнулся Мишаня. – Предупреждал ведь, поставь ее на пол! А ты все матрасы стелил, чтобы мягче было!

– Руки, ноги целы? – уточнил Полундра. – А то у нас дела появились – там, наверху. Слышите?