Стамбул. Сказка о трех городах

К Стамбулу исключительно легко подобраться как с моря, так и с суши, поэтому город давно удовлетворяет присущие нашему виду философские и физиологические стремления: путешествовать, исследовать, налаживать связи и устанавливать контроль. Место похоже на рог носорога – врезающийся в Мраморное море отрезок суши, расположенный в 1700 милях к востоку от Парижа и 1400 милях к северу от Багдада. Город Стамбул, заложенный на самом краю Европы (отсюда до Азии просто рукой подать), вступил в свои права в эпоху Античности, когда суда были технически усовершенствованы настолько, что позволили перевозить больше людей, товаров, солдат и новаторских идей. Город процветал, пока мужчины и женщины действовали в соответствии с древним словом-идеей, которое и подтолкнуло – я могу доказать – развитие цивилизации.

Под праиндоевропейским словом «ghosti», от которого образовались английские слова «guest» (гость), «host» (хозяин) и «ghost» (привидение), понимают некий негласный этикет, принцип, по которому при появлении на горизонте чужеземцев нужно не обрушиваться на них с копьями и рогатками, а, рискнув, пригласить их на порог – глядишь, они принесут новые знания, новые товары, свежую кровь. Со временем это слово-идея преобразовалось в греческое xenia – обращенное в церемонию дружество хозяина и гостя, согласие, связавшее мир древнего Средиземноморья с Ближним Востоком. Сейчас, благодаря недавно полученным данным анализа костной ДНК, мы знаем, что древние люди путешествовали на гораздо большие расстояния и гораздо регулярнее, чем мы некогда считали{32}. Если цивилизация близка к тому, чтобы расширить свои границы и охватить неизведанное, к тому, чтобы установить связи, чтобы решить, как нам жить с самими собой и с другими, – тогда Стамбул, как для Востока, так и для Запада, расположен в идеальном месте, чтобы удовлетворить ее стремления. И сегодня необходимость осмыслить историю города, который один византиец назвал «городом вселенской мечты», становится все более и более острой.

Прошлое Стамбула разгоняет современный политический курс. Не говоря о последних драматичных гражданских волнениях и террористических атаках, влияние этого города во многом объясняет геополитическую картину нашей жизни.

Город поддерживал самые прочные в мире теократии, способствовал сохранению господства христианства как мировой религии, свергал халифов, а затем установил халифат, просуществовавший дольше всего за всю историю. Многие считают Стамбул, наряду с Меккой, Мединой и Иерусалимом, одним из священнейших исламских мест. Ближневосточные права на самоопределение, балканский конфликт, раскол Сербии и Хорватии, роль Турции в Европейском союзе, склонность к российской экспансии, конфликт в Святой земле, религиозные конфликты в США и Европе, оспаривание границ между Ираком и Сирией (и Израилем) и покидающие эти страны, лишившиеся родины беженцы – все это уходит своими историческими корнями в прошлое города трех имен.

В международных делах Стамбул, если угодно, – это Розеттский камень, ключ к разгадке. Места, в разные времена бывшие культовыми для правителей города – Дамаск, Ливия, Багдад, Белград, Сараево, Каир, Кавказ и Крым, – являются таковыми и для нас. Многие наши предки в Европе, на Ближнем и Среднем Востоке, на Дальнем Востоке и в Северной Африке были союзниками, подданными или рабами либо греческих, либо римских, византийских или османских властителей. Многие века изюм и хлопок, коврики для ванной и оружие, потоки людей – путешественников, пленных и беженцев – шли из портов и по дорогам Царьграда.

Пожалуй, прошлое Стамбула сформировалось благодаря его топографическим особенностями, а картина нашей жизни – благодаря его истории. Однако, кажется, величие его легендарных противников и героев, которых влекло туда – Константина I, Аттилы, Чингисхана, Армии ислама, Тамерлана, Ивана Грозного, Екатерины Великой, Британской империи, Исламского государства (ИГИЛ)[3], – редко соответствовало физическим масштабам города. Тем не менее, понятие «Стамбул», несомненно, гораздо шире его географических границ.

Город (и как образ, и как конкретное место) фигурирует в греческой драматической литературе, в Коране{33}, у Шекспира{34}. У Мольера есть турки, а у Макиавелли – османы. Стамбул появляется в фильмах об агенте 007: завершающие сцены с Бондом на фоне этого межконтинентального духовного ока. Пересказывая легенды о своем городе, турки используют специальное время – «помнится»{35}. Стамбул – место, где занимаются бизнесом и развлекаются, место, где предания столь же ценны, как и исторические факты. Мы обязаны – и в широком, и в узком смысле – этому городу и культуре, которую он принес, больше, чем можно себе представить.