Стамбул. Сказка о трех городах

Епископ Равенны (прислужник Константинополя) в 639 г. якобы заложил на Торчелло церковь, которая сначала называлась церковью Девы Марии – Богоматери. В полу церкви – закоптелое углубление, затянутое неким подобием проволочной сетки в пластиковой оболочке. Загляните внутрь – там вы увидите останки местного magister militum (главнокомандующего), человека по имени Морис, который и выполнял все работы. Многие столетия эти земли были под властью Византия. Константин Багрянородный писал, что Торчелло – это «гигантский торговый узел». А одним из самых ценных товаров в лагуне считалась соль – эту отрасль торговли досконально постигли мегарские авторитеты античного Византия.

Константинополь наводил на Венецию страх как военной мощью, так и своими историческими корнями. Долгое время из двух городов Константинополь был сильнее и по праву заявлял о своих классических основах. Но вскоре Константинополю предстояло почувствовать всю силу обиды и страсти Венеции.

Сначала Крестовый поход 1204 г. был направлен против египетских мусульман, а конечной целью был Иерусалим. Однако командование было некомпетентным, а ресурсов не хватало – и войска крестоносцев оказались на побережье Далмации. Там они разбили лагерь и пытались решить, чем же оправдать нападение на христианский город Зара.

Между тем принц Алексей Ангел, сын свергнутого и ослепленного императора Исаака II (который находился под домашним арестом во дворце на берегу Босфора и настойчиво понуждал сына отыскать возможности мщения), нуждался в войске. Прослышав о том, в каком затруднении оказались крестоносцы, он немедленно отправил им послание. Если крестоносцам нужен объект нападения, Алексей мог предложить им самую подходящую для этого цель. Крестоносцам пообещали 200 000 серебряных марок и подчинение Константинополя Риму в обмен на возвращение трона Исааку и его сыну, и это их убедило. Последовав за этим сладкоречивым предателем на восток, венецианцы выполнили свою часть сделки и в 1203 г. возвели Алексея на трон во Влахернском дворце. После этого они остались за стенами Константинополя на другом берегу, в Халкидоне, дожидаясь своей награды. Однако вероломный правитель не расплатился с ними и через год.

Крестоносцы – франки, венецианцы, жители Нижних земель – выступили в поход, рассчитывая в чужих странах отведать вкус крови, славы и золота, однако ничего подобного не предвиделось. Даже если они не стремились к богатству, то искали обещанного им в Крестовых походах искупления грехов. Проведя целую зиму за стенами Константинополя, эти горе-солдаты – голодные, холодные, испуганные и разочарованные – одурели и рвались в бой. В конце марта 1204 г. нашлись и основания – духовенство и вожди крестоносцев вдруг вспомнили, что Новый и Старый Рим вот уже пару веков ведут богословский спор. Византийцев объявили – ни больше ни меньше – врагами Господа{620}. А изобличителями стали крестоносцы, которые пришли с новейшими осадными орудиями. Гениальные венецианские мореходы установили осадные лестницы на мачтовые опоры кораблей и подошли к самым стенам города. Несмотря на отчаянное сопротивление византийцев, нападавшие укрепились на стенах, а на других участках работали подрывники. Осознав, что происходит, жители Константинополя ужаснулись, – но бежать было поздно. Франки атаковали четыре дня, а потом взобрались на стены и еще пять дней грабили город.

Когда крестоносцы опомнились, то чуть не обезумели от чувства вины: «солнце стало свидетелем того, чего быть не должно». Изнасилования, поджоги, вздевания на кол. Было доподлинно известно, что собирательство реликвий превратилось в Константинополе в фетиш, поэтому церкви, храмы и дворцы грабили, чтобы добраться до священной добычи. В увеселительных парках между Айя-Софией и Голубой мечетью, где сегодня гуляют служащие, произошла резня. Обычно историю пишут победители (а византийцы к своему ужасу обнаружили, что множество нападавших не умели ни читать, ни писать), но этому событию была масса свидетелей – их дома были по соседству с Софийским собором, и они во всех мучительных подробностях поведали нам, насколько страшными были те дни. Священники из армии латинян бросились прямиком к церкви Христа Пантократора и принялись выносить святыни. Они забрали и сокровища, и реликвии, в том числе шип из тернового венца и кость якобы из предплечья Иоанна Крестителя. В жилых кварталах творились еще более жуткие зверства: «отрывая детей от матерей, а матерей – от детей, совершая срамной разврат над невинными девами в святых храмах, не страшась ни божьего гнева, ни людского», крестоносцы уничтожали все на своем пути – и все во имя Господа{621}.

В 1204 г. город оказался до предела изуродован. Из того, что осталось, извлекли на переплавку бронзовые кольца, скрывавшие места соединения порфировой колонны Константина. Великую башню, Мегалос Пиргос, удерживающую оборонительную цепь в Золотом Роге, повалили. Христианский город был физически и морально повержен.