Стамбул. Сказка о трех городах

Однако несчастья Древнего Рима обернулись новыми возможностями для его пасынка – Константинополя. Не стоит забывать, что в черные для Западной Римской империи дни Константинополь видел не столкновение чужеземных цивилизаций, а перемены в развитии власти. И ключевые игроки, вместе с арианами, когда-то союзниками Рима, также находящимися в бегах от гуннов, помогут сформировать опыт города в течение следующих 150 лет. Пора уже познакомиться с еще одной фигурой на улицах Константинополя – вандалами.

Глава 26. Вандалы. Мудрость. Аттила, правитель гуннов 429–476 гг.

И она [София] принесла прошитый драгоценным багрянцем покров, где золотыми нитями со сверкающими каменьями изображалась целая череда свершений Юстиниана. С одной стороны мастер острой искусной нитью вышил шеренги склонивших головы варваров, убитых царей и подданные народы – всех по порядку. И он сделал так, чтобы желтое золото выделялось среди других цветов и всем казалось, что это – настоящие тела. Лица были вышиты золотым, а кровь – багрянцем. А самого Юстиниана он изобразил победителем среди придворных, он попирал медяную шею царя вандалов, а Ливия рукоплескала, поднося фрукты и лавры.

Корипп, «Похвала Юстину Августу Младшему», VI в.{310}

Современники сообщают, что их было 80 000. И на этот раз они, пожалуй, не ошиблись. Кочевой народ, переваливший через Карпатские горы, вандалы, нацелил свои скитания на главный трофей. Древний Рим во многих отношениях не представлял особого интереса. Кому нужен город в бедственном положении, со множеством старомодных архитектурных причуд, когда хлебные закрома империи так и манят? Так что в 429 г. вандалы погрузились на корабли – захваченные римские дромоны и скифы – и поплыли через Гибралтарский пролив к плодородным, родящим зерно землям Северной Африки, частично принадлежащим Константинополю{311}.

Уверенности им было не занимать, этим людям было ниспослано двойное боговдохновение. Вандалы издавна почитали Кастора и Полидевка и верили, что они вместе со своей сестрой Еленой Троянской обращаются в огни Святого Эльма и оберегают моряков в открытом море. Вандалы, не отрекаясь от своих языческих покровителей, не так давно обратились в христианство-арианство. Возможно, эта-то двойная языческо-христианская оболочка, как и уверенность в том, что отныне они исповедуют «правильную» форму христианства в мире ересей, и требовались, чтобы психологически подтолкнуть вандалов к действию. Как бы то ни было, в наступление на Северную Африку они взяли с собой женщин и детей – это было массовое переселение. Возвращаться вандалы не собирались{312}.

Вандалов, как и готов, потеснили гунны. С 406 г. (а в Андалусии – с 409 г.) они все время перемещались, а теперь обратили свой взор на другой берег Ливийского моря. Прибытие вандалов на африканский континент запустило эффект домино.

Когда в 430 г. вандалы подходили (намереваясь осадить) к расположенному на территории современного Алжира Гиппону – родному городу Блаженного Августина, автора трактата «О граде Божием», – отец церкви, который так убедительно пропагандировал идею первородного греха, что она стала базовым положением в христианстве, умер. Бежавшие при наступлении вандалов монахи принесли радикальные идеи Августина (о том, что гордыня человеческая абсолютно преступна) на Запад.

Захватив Гиппон, вандалы в 435 г. переселились в Нумидию, а в 439 г. они разграбили Карфаген. На море они перехватывали римские суда, поджигали их и превращали в адские тараны (случалось, против своих же). Вандалы, словно какие-то морские кукушки, захватывали суда тех, на чьи земли они совершали набеги: дромоны греков – в Византии, кнорры викингов – в Германии. Можно предположить, что именно отчаянная перегруппировка сил, которую римляне произвели в обороне Дуная перед лицом, казалось бы, неудержимого продвижения вандалов, дала Аттиле, правителю гуннов, благоприятную возможность подвергнуть разорению огромные территории Римской империи. Пока вандалы лакомились африканскими плодами, гунны вторглись на север.