Стамбул. Сказка о трех городах

Для повышения и укрепления действенности слов в Константинополе тут и там открывались скриптории. Один из них – в Студийской обители во имя св. Иоанна Предтечи, или Студийском монастыре, основанном в 453 или 462 г. в районе Саматья современного Стамбула, – ныне являет собой унылые развалины. Некогда прибежище умов с хорошим запасом знаний – сейчас же его украшает плющ, пластиковые пакеты и кошачий помет. Ходят слухи, что обсуждаются планы превращения этих груд кирпичей с камнями в действующую мечеть.

В лучшие же времена здесь, поскрипывая перьями, согнувшись над свитками и пергаментами, сидели тысячи монахов. Они составляли каталоги, сохраняли рукописи от порчи, снабжали их комментариями и подвергали цензуре. А когда вместо свитков изобрели более надежные рукописные книги, их работа значительно облегчилась. Рецензии на книги придумали именно в Константинополе. Книги были доступны ученым, по-видимому, посредством некой системы выдачи книг, предшественнице библиотечной системы, а в пределах городских стен имелись довольно крупные библиотеки. Благодаря константинопольским библиотекам и сохранилась самая древняя полная рукопись «Илиады», драмы Эсхила «Агамемнон» и «Эвмениды», а также сочинения Софокла и Пиндара. Занятные примечания на полях, перебирание страниц «полезных для читателя… и не только ученого мужа»{319}, как выразился один византийский ученый. Эти тексты превратились в справочники жизни эпохи.

В Константинополе дети, чьи родители могли себе это позволить, получали начальное или среднее образование. Уроки проводились в специальных классных комнатах в центре города или во дворах монастырей и церквей. В Константинополе было множество садов: имеются идиллические описания уроков, что проходили под сенью деревьев на территории церкви Святых Апостолов. Девочки тоже учились, но только в надежных стенах родного дома.

Определенное время занятий не устанавливалось – в Константинополе божественное предопределение традиционно играло большую роль. Можно представить себе заботливых родителей, которые по ночам бродят по улицам города, беспокойно вглядываясь в звезды и пытаясь определить, подошло ли благоприятное время для начала обучения их любимого малыша Александроса или Иоанниса. Порой учителям, которые остались без средств из-за того, что семьи не выплатили им за обучение, помогала церковь или государство. А иногда им платили натурой, например мукой, или в денежном эквиваленте стоимости модия пшеницы. Дети писали на воске или процарапывали свои уроки на дощечке, покрытой засохшим слоем земли.

В Константинополе не было недостатка в ресурсах со всего мира, и его жители могли писать на папирусе, затем на пергаменте, а позже, оценив достижения последних технологий, изобретенных сначала в Китае, а потом и арабами, – на первых образцах бумаги. Однако книги были так дороги, что тексты обычно заучивали наизусть. Воздух константинопольских улиц вибрировал от детского бормотания – ребята читали по памяти пьесы, стихи и молитвы. «Илиада» и «Одиссея» Гомера считались обязательными для изучения в начальной и средней школе. Разумеется, для детей, перед глазами которых раскинулся берег Малой Азии, рассказы о Трое не легенда, а – история края{320}.

Для поддержания священной и значительной ценности текста и мысли необходимы были целенаправленные действия. В Константинополь регулярно приглашали выдающихся мыслителей и скороспелые дарования, потому что 27 февраля 425 г. здесь – с великими замыслами и прозорливостью – было основано высшее учебное заведение.

Опираясь на традиции частных высших учебных заведений в Афинах, Александрии, Антиохии и других городах (в том числе разрушенной землетрясением юридической школы в Бейруте), Феодосий II – впоследствии его прозвали Феодосием Каллиграфом из-за его восторженной любви к рукописям – открыл учебное заведение, которое порой называют Константинопольским университетом{321}. Феодосий II, родившийся в Большом императорском дворце, порфирородный (т. е. наследник императорского трона, появившийся на свет в палатах, отделанных порфировым мрамором и драпированных багряными шелками) и провозглашенный императором на первом году жизни, по-видимому, искренне любил город, в котором вырос. Он привнес любовь к знаниям в самое сердце государственной власти. Посты в университете получил тридцать один профессор, каждому из них предоставили налоговые льготы и поручили учить юношей делать все, что нужно для управления сложнейшим государственным бюрократическим аппаратом Византии.

Некоторые утверждают, что Константинопольский университет был первым государственным высшим учебным заведением в Европе. Там было тринадцать профессоров латинского и пятнадцать греческого, а также преподавались право, философия, медицина, арифметика, геометрия, астрономия, музыка, риторика{322}. Воспоминается, какое классическое образование получали британские юноши в XIX в. – «для управления империей». Именно такого подхода и придерживались в Константинополе почти 1500 лет назад{323}.