Стамбульский бастард

– Как – что? – Армануш побледнела, перед глазами стояла тарелка с дымящимися мантами.

Мэтт приобнял ее и прошептал:

– Фисташки… да, от тебя пахнет фисташками.

В пятнадцать минут двенадцатого Армануш выудила связку ключей, чтобы открыть запертую на множество замков входную дверь. Она с ужасом думала о том, что все семейство собралось, наверное, в гостиной, беседует о политике, пьет чай, ест фрукты и, конечно, ждет ее возвращения.

Но дома было темно и пусто. Бабушка с отцом уже легли, остальные ушли. На столе стояло блюдо с яблоками и апельсинами. Фрукты аккуратно очистили и явно оставили для нее. Армануш взяла потемневшее яблоко, и у нее сжалось сердце. Среди призрачной ночной тишины она грызла яблоко и чувствовала, как ее охватывают грусть и усталость. Скоро возвращаться в Аризону, но как она выдержит удушающую атмосферу материнского мирка? Здесь, в Сан-Франциско, ей было хорошо, она даже подумывала о том, чтобы взять академический отпуск на один семестр и пожить с папой и бабушкой Шушан. Но все равно и здесь чего-то не хватало, недоставало какого-то куска ее души, и без этого она не могла начать жить своей жизнью. Неудачное свидание с Мэттом Хэссинджером лишь усилило это чувство. Она стала мудрее, лучше осознавала свое положение, но ценой этого знания стала печаль.

Армануш скинула туфли и поспешила в свою комнату, прихватив с собой фрукты. Там она стянула волосы в хвост, сняла бирюзовое платье и скользнула в купленную в китайском квартале шелковую пижаму. Закрыв дверь, включила компьютер. Еще пара минут – и она была в своей единственной тихой пристани, в своем единственном прибежище: «Кафе Константинополь». Так назывался чатрум, или, как говорили его завсегдатаи, киберкафе, основанное кучкой ньюйоркцев греческого, сефардского и армянского происхождения, которых, кроме общего города, объединяло одно важное обстоятельство: их предки были родом из Стамбула.

Страница открывалась под звуки привычной песенки: «Стамбул был Константинополь. Теперь это Стамбул, не Константинополь». Под музыку появлялись очертания города под неверными переливами заката, опускавшего многослойные покрывала всех оттенков желтого, черного и лилового. В центре экрана вспыхивала стрелочка, по ней надо было кликнуть, чтобы войти в чатрум. Дальше надо было ввести пароль. Это было совсем как в иных реальных кафе: теоретически открыто для всех, а на практике – доступно лишь для постоянных посетителей. Время от времени в чат заходили какие-то случайные люди, однако ядро участников оставалось неизменным. После того как вы благополучно залогинились, нижняя часть силуэта начинала блекнуть и раздвигалась, как бархатный театральный занавес. На входе в киберкафе раздавался звон колокольчиков, а потом, на этот раз откуда-то издалека, доносилась все та же мелодия.

Войдя в киберкафе, Армануш не удостоила вниманием форумы для армянских, греческих и еще бог знает каких одиноких сердец и кликнула на форум «Дерево Ануш». Форум, где встречались только завсегдатаи с интеллектуальными интересами. Армануш наткнулась на эту группу десять месяцев назад и с тех пор стала ее постоянным членом, почти ежедневно участвовала в дискуссиях. Некоторые участники могли запостить что-нибудь и днем, но действительно жаркие обсуждения происходили по ночам, вдали от дневной суеты.

Армануш нравилось думать, что этот форум – что-то вроде такого обшарпанного, прокуренного бара, куда она бы заглядывала по дороге домой. Это тоже было убежище, при входе в которое можно было отбросить свое будничное Я, как вешают в прихожей мокрый плащ.

Группа «Дерево Ануш» включала в себя семь постоянных членов: пять армян и двух греков. Эти люди никогда не встречались лично и совершенно не имели такой потребности. Они были родом из самых разных мест, работали на разных работах, имели очень разную жизнь. У всех были ники. Армануш именовалась Мадам Душа-Изгнанница. Она так назвалась в честь писательницы Забел Есаян, единственной женщины в списке армян, осужденных на смерть младотурецким правительством в 1915 году.

Забел была удивительной личностью. Она родилась в Константинополе, но почти всю свою бурную жизнь провела в изгнании, занимаясь литературой и журналистикой. Армануш поставила на письменный стол портрет, на котором Забел задумчиво выглядывала из-под полей шляпы и словно всматривалась в какую-то неведомую точку за пределами рамки.

У других участников форума тоже были ники, и никто не спрашивал, почему они решили так назваться. Еженедельно здесь обсуждали какой-нибудь определенный предмет. Темы были всевозможные, но вертелись вокруг их общей истории и культуры, причем слово «общий» зачастую означало «общего врага», то есть турок. Ничто не способно объединить людей так быстро и сильно, пускай ненадолго и ненадежно, как общий враг.