Стамбульский бастард

Не зная, чем теперь заняться, девушки рассеянно бродили по улицам и не пропускали ни одного лоточника: купили вареную кукурузу, фаршированные мидии, халву из манки и, наконец, большой кулек подсолнечных семечек. Принимаясь за очередное лакомство, они перескакивали на новую тему и обсудили много разных вопросов, избегая лишь трех, которых молодые девушки обычно касаются, только когда познакомятся получше: секса, мужчин и своих отцов.

– Мне нравится твоя семья, – сказала Армануш, – они такие живые.

– А то я не знаю, – парировала Асия и зазвенела браслетами.

На ней была длинная хипповская юбка, серо-зеленая с темно-красным набивным цветочным узором, и множество украшений: бусы, браслеты и серебряные кольца почти на каждом пальце. Рядом с таким нарядом джинсы и твидовый пиджак Армануш казались ей самой какими-то слишком будничными.

– Но у этого есть свои минусы, – сказала Асия. – Знаешь, как тяжко расти в доме, полном женщин, где просто не продохнуть от их всепоглощающей любви. В доме ты, единственный ребенок, вынуждена быть взрослее, чем все взрослые, вместе взятые. Я, конечно, очень благодарна за то, что они отдали меня в первоклассную школу, лучшего образования в этой стране, пожалуй, нигде не получишь. Одна беда – они хотят, чтобы я преуспела в том, чего они сами в жизни не добились, понимаешь? – (Армануш, увы, понимала.) – В результате мне приходилось разрываться на части, чтобы одновременно воплотить мечты всех моих родственниц. С шести лет я учила английский, что само по себе нормально, но этим дело не ограничилось. На следующий год я брала частные уроки французского. В девять меня отдали на скрипку, и я целый год мучилась, хотя очевидным образом не имела к этому ни таланта, ни склонности. После этого рядом с нами открыли каток, и мои тетки решили, что я должна стать фигуристкой. Они мечтали увидеть, как я, в усыпанном блестками платье, грациозно кружусь по льду под звуки нашего государственного гимна. Мне предстояло стать турецкой Катариной Витт! И вот в скором времени я уже нарезала круги на льду, то и дело приземляясь на попу при очередной попытке сделать пируэт. Меня до сих пор бросает в дрожь от скрипа коньков.

Из приличия Армануш удержалась от смеха, хотя едва ли могла вообразить картину уморительнее, чем Асия, исполняющая пируэты на международном соревновании по фигурному катанию.

– Потом они пробовали сделать из меня бегуна на длинные дистанции. Надо только тренироваться побольше, и из меня вполне может выйти чудо-спортсменка, достойная представлять Турцию на Олимпийских играх! Боже милостивый, вообрази меня, с таким бюстом, на марафонской дистанции!

На этот раз Армануш не выдержала и засмеялась.

– Знаешь, я ума не приложу, что эти спортсменки с собой делают, но они же все плоские, как доски. Наверное, мужские гормоны пьют, чтобы грудь сдулась. А женщины вроде меня не созданы для легкой атлетики. Это противоречит основополагающим законам физики. Смотри, тело движется вперед и ускоряется в соответствии с законом ускорения. Ускорение пропорционально вызывающей его силе и совпадает с ней по направлению. И что же происходит? Буфера тоже ускоряются, но двигаются в собственном ритме, совершено некстати, вверх-вниз и в итоге тебя тормозят. Первый закон Ньютона плюс закон всемирного тяготения. Никаких шансов на победу. Страшный конфуз, – горячо добавила Асия. – Славу богу, этот этап мы быстро прошли! Затем я брала уроки рисования. Более того, меня до недавнего времени гоняли на балет, пока мама не узнала, что я все равно прогуливала, и махнула на меня рукой.

Армануш кивнула с видом человека, узнающего в рассказе другого детали собственной жизни. Она на себе испытала, что такое всепоглощающая любовь тетушек, но ей было как-то неловко об этом говорить. Вместо этого она спросила:

– Слушай, я никак не пойму, эта дама, с которой вы меня встретили в аэропорту, та, с кольцом в носу… – Армануш хихикнула, но взяла себя в руки. – Зелиха… это же твоя мама? Но ты зовешь ее тетей, правильно?

– Да, правильно. Это может сбить с толку. Я сама иногда путаюсь, – сказала Асия и закурила первую за этот день сигарету.

Она уже успела заметить, что Армануш не выносит табака. Асия еще не совсем разобралась в новой подруге, но уже записала ее в разряд воспитанных девочек. Если в ее пристойном стерильном мире закурить сигарету – преступление, то как же она сможет принять другие привычки своей хозяйки? Она выпустила дым в сторону как можно дальше от Армануш, но ветер легко принес его обратно.