Стамбульский оракул

Путешествие до библиотеки так утомило ее, что она без сил упала в кресло у огня и только спустя некоторое время смогла осмотреться по сторонам. Судя по всему, бей провел полночи в этом кресле: сиденье совсем продавилось, на столике рядом остались следы бдения — чайные чашки и окурки. Рядом лежала воскресная газета — Элеонора раньше никогда не читала такой. Она подвернула под себя ноги, словно богомол, осторожно вытащила номер «Нью-Йорк санди ньюз» из-под наполовину опустошенной рюмки коньяка, развернула и начала листать. Статья о реконструкции Ванкувера и панегирик достижениям Национального географического общества за первый год существования не вызвали у нее интереса. Она уже было отложила газету, но тут заметила рубрику «Заметки издалёка». Иллюстрированная статья занимала большую часть последней страницы, на гравюре она узнала Босфор, ниже крупными буквами был напечатан заголовок: «СТАМБУЛЬСКИЙ ОРАКУЛ».

«Много столетий назад, в эпоху Гомера и Платона, в городе Дельфы юные девы предсказывали судьбу всем, кому посчастливилось раздобыть пару монет и набраться храбрости узнать правду. Девизом этих прорицательниц, которые предрекали судьбы царей, поэтов, философов и торговцев, были простые слова: „Познай самого себя“. Александр Македонский, Цицерон и Филипп II Македонский прибегали к советам пифий. Вы думаете, со времен Цезаря многое изменилось? Нет. По крайней мере, не в Стамбуле. По информации из самых достоверных источников, Великий Пумба турок, султан Абдул-Гамид II на прошлой неделе обращался за советом к той, кого вполне можно было бы сравнить с Дельфийским оракулом. На сей раз в этой роли выступает девочка-еврейка по имени Элеонора Коэн. Во время аудиенции у султана она впала в пророческий экстаз у ног своего повелителя».

Элеонора читала о себе в газете, и ее охватывало странное чувство, словно она вышла за пределы своего тела или смотрела на себя откуда-то сверху. Как будто ее душа ускользнула погулять по коридорам женской половины, а тело осталось в кресле читать газету. Это длилось не больше секунды, но, когда все прошло, душа вернулась в тело, Элеоноре показалось, что она теперь другими глазами смотрит на мир и свое место в этом мире.

— Как неприятно, — сказал бей, прикрывая за собой дверь в библиотеку, — читать о себе в газете.

Элеонора подняла глаза. Она не знала, давно ли бей наблюдал за ней, стоя в дверях. Хотя бей улыбался, лицо у него было серьезное. Он хмурил брови, руки напряженно застыли — все это недвусмысленно указывало на то, что разговор предстоит серьезный.

— Должен сказать, что мне повезло: обо мне писали в основном правдиво. Пусть без особого уважения, но правдиво.

Элеонора затеребила воротник, потом свернула газету. Ей не хотелось показаться невежливой.

— С тех пор как ты вернулась из дворца, — с этими словами он пододвинул стул и сел напротив нее, — по Стамбулу гуляют всевозможные сплетни.

— И какие же? — спросила она.

— В этой статье, — бей взял в руки газету, — хотя и допущены некоторые ошибки, но в целом четко изложены те слухи, которые мне самому довелось слышать.

— Слухи? — неуверенно переспросила Элеонора. Она не знала, что сказать, и не понимала, чего ждет от нее бей. — Разве в них есть правда?

Бей поднял левую бровь, расправил газету и перекинул ее через спинку стула.

— Вот именно об этом я и хочу с тобой поговорить. За последние несколько дней я заметил, что какие-то подозрительные люди шныряют по порту, вокруг бешикташской мечети и кафе «Европа». Все это навело меня на мысль, что за нашим домом и за мной самим следят.

Элеонора задохнулась, на ее щеках заалели пятна стыда. Монсеф-бей был так добр к ней. Защищал ее, опекал, давал все, чего бы она ни попросила, ничего не требуя взамен. Меньше всего на свете она хотела навредить ему.

— Я знаю, что твоя память еще слаба, — говорил тем временем бей, — но ради моего и твоего же собственного блага прошу, вспомни, о чем ты говорила с султаном.

— Если бы я только могла, — сказала она, — я бы все рассказала. Но я не помню. Честное слово. Только вот гирканцы…

— Гирканцы?

— Я рассказала султану, во всяком случае я начала рассказывать, историю о гирканцах и ассирийцах из Ксенофонта.