Стань для него единственной

Ты же по-прежнему хочешь быть для него единственной!

Сказав это, я поняла, что бежать придётся мне. То ли огромный не по

размеру халат, то ли усталость не давали мне шанса на долгую беготню,

а, возможно, я и сама хотела быстрее быть пойманной… Пойманной и

наказанной за все свои слова и проделки.

Крепко обхватив меня за талию, уткнувшись губами в моё ухо, Костя

шептал:

– Ты плохая девочка, и я тебя накажу, и мне совсем не нужен повод.

Его руки одним движением развязали пояс халата, тяжёлыми волнами

упавшего с плеч к моим ногам. Бирюзовая махровая ткань покрывала мои

ноги, и я была похожа на Афродиту, выходящую из моря. Не говоря ни

слова, он свёл мои запястья вместе, связав их поясом от халата таким

образом, что длинный конец пояса свободно свисал вниз, касаясь пола, и

вывел в каминный зал. Беспечными неторопливыми движениями он

подбросил дрова в камин.

Пламя осветило его лицо. В эту минуту оно было похоже на лицо

инквизитора, готовящегося послать грешницу на костёр. Взяв свободный

конец пояса, он потянул меня к дивану. Я напоминала невольницу, не

желающую идти, но понимающую безысходность своего положения.

Положив меня животом на валик подлокотника и взяв свободный конец

пояса, он продел его в щель между трёх подушек деливших сиденье дивана

на три равные части, привязав его к деревянному каркасу. Теперь я была

похожа на провинившуюся рабыню, распятую для порки своим хозяином.

Следя за движениями Кости, я поняла, пороть он меня пока не собирается.

Вместо этого он взял свечу, задул фитиль и подошёл к камину. Свеча была

длинная и достаточно большого диаметра. Поднеся её к огню и подержав

несколько минут, он начал ваять.

Нагретый воск был мягок, эластичен и податлив, а движения его рук,

пальцев, напоминали движения гончара. Движения были точны, уверены,

красивы… Время от времени он подносил остывающий воск к камину –

прозрачные капли горячей слезой падали вниз, и тогда мой гончар

превращался в мастера муранского стекла, на твоих глазах рождавшего

произведение. В этом произведении легко угадывалась головка фаллоса на

мощном стволе члена. Костя периодически подносил его к огню, делая

материал более мягким, эластичным.

Сведя большой и средний палец, он стал делать движения, похожие на

движения руки, одевающей презерватив. Сначала кольцо пальцев

обхватывает головку и затем медленно спускается вниз до самого

основания, выравнивая поверхность, убирая всё лишнее. Отведя в сторону

руку с фаллосом, Константин как будто любовался им, глядя на него

глазами художника, довольного своей работой. И действительно он был

великолепен! В смысле, фаллос. Ну и Костя, само собой, тоже. Я лежала и

думала: «Неужели нашему Создателю было трудно наделить всех мужчин,

раздавая детородные органы, одинаковой красотой, силой и вот такими

приличными формами и размерами? А то ведь иногда без слёз не

взглянешь…»

Ещё раз взглянув на свою работу, Костя отставил её в сторону. Взяв в

руку несколько толстых декоративных не сгоревших свечей и сняв с полки

над камином медный ковш, бросил их в него. Затем уверенным движением

поставил ковш в жар камина. Я смотрела на него непонимающим

взглядом. Он же, в отличие от меня, совершенно точно понимал, что и

для чего он делает. Наверное, если бы я безгранично не доверяла ему, то

скорее всего занервничала бы.

Закончив работу у камина, Костя подошёл к своим джинсам, лежавшим

здесь же на диване, и выдернул из них ремень – тень на стене подняла в

взмахе руку. Мгновение и конец ремня, словно горячий язык, лизнул мои

ягодицы. От лёгкого «ожога» они покрылись «гусиной кожей», заставив

трепетать всё моё тело. Звуки, напоминающие пощёчины, ударяясь о

потолок, рассыпались по комнате, оставляя на моих ягодицах розовые

поцелуи. Попка слегка горела, но эти новые, неизвестные мне ранее

ощущения, как ни странно, возбуждали меня.

Закрыв глаза, я прошептала: «Ещё…» Мой милый, чувствительный Костя!

Он безошибочно понимал, какую дозу боли требует моё тело. Мои руки

по-прежнему были связаны и привязаны к дивану. Он перевернул меня на

спину. Мой слегка воспалённый от наказания зад ощутил прохладу дивана

– касание его кожи напомнило касание прохладной руки матери,

поднесённой в детстве к моему лбу, отчего, казалось, температура сразу

падала, дышать становилось легче, а боль, куда-то уходила. Подняв мои

ноги кверху и сведя ступни вместе, Костя, как лассо, накинул на них петлю

ремня. Свободный конец ремня он закрепил в том же месте, где были

привязаны мои руки. Я мысленно улыбнулась, вспомнив мои занятия йогой.

«Плуг», так называется эта поза в йоге. Тогда, в первые дни занятий, она

казалась мне трудновыполнимой, но уже через пару месяцев я легко и

свободно, расслабившись, могла отдыхать, лёжа в этой позе. Сейчас при

помощи ремня, удерживающего мои ноги, я могла лежать в такой позе

сколько угодно.

Костя взял в руку созданный им фаллос и опустил его в ковш с

расплавленным воском. Через секунду достал и держал его над ковшом

головкой вверх, пока горячий воск, стекая вниз, не покроет ровным слоем

всю поверхность. Теперь его творение было закончено.

Фаллос имел цвет белого мрамора – идеально гладкая поверхность