Стань моей навсегда

Эгоистичным? Она могла охарактеризовать его как высокомерного, требовательного, властного, чертовски сексуального - но эгоистичный? Нет. Не тогда, когда он готов пойти на любую сделку, лишь бы не дать матери снова погрузиться в бездну отчаяния.

Грейсон Чендлер был… сложным человеком. Плейбоем. Джентльменом. Иногда засранцем. Соблазнителем. Преданным сыном. Загадочным незнакомцем.

И по мере того, как он все больше открывался перед ней, ей хотелось заглянуть ему прямо в душу. Увидеть того человека, которого, как она подозревала, никто еще не видел.

Другими словами, она, черт возьми, хотела стать особенной для него.

Может быть, она была больше похожа на свою мать, чем думала.

- Сэр, мэм, могу я предложить вам десерт или кофе? - спросил подошедший к ним официант.

- Я уже сыт. Надя?

Она натянуто улыбнулась:

- Я тоже.

И спустя несколько минут после того, как Грейсон расплатился, они вышли из ресторана.

Грейсон положил руку ей на талию, и тепло его ладони обжигало ее через ткань платья. Желание, примитивное и страстное, огнем разливалось внизу ее живота.

О да. Она уже падала в эту бездну. Но хотела ли она выбраться из нее?

Она этого не знала. И эта нерешительность говорила лишь об одном.

Она в беде.

Глава 11

Трейсон крепко сжимал руль своего черного BMW, направляясь к дому Нади. В замкнутом салоне машины он не мог не чувствовать исходившего от нее запах ветра и дождя. И не мог выбросить из головы воспоминания о том, каким сильным, каким богатым был этот запах на ее коже.

Иногда он просыпался по ночам, чувствуя на языке этот преследующий его ее вкус. И его член становился твердым, как камень.

Подавив стон, готовый сорваться с его языка, он попытался сосредоточиться на дороге. Потому что если бы он посмотрел на ее обтянутые платьем длинные роскошные ноги, он уже не смог бы контролировать себя.

Когда он покупал это платье, он представлял себе, как оно будет облегать ее полные груди, подчеркивать идеальную линию ее бедер. Величественно и чувственно. И сексуально. Но он недооценил это платье. Оно, как рука любовника, ласкало ее тело, каждую впадинку, каждую округлость.

И ему безумно хотелось сорвать это платье с нее и обнажить ее волшебное тело, которое он имел счастье видеть обнаженным лишь один раз.

Учитывая историю жизни ее матери, он догадывался, что Надя нарочно одевается в плохо сидящие на ней, скучные костюмы. Безусловно, какую-то роль в этом играло и ее финансовое положение, но женщине с ее внешностью, с телом сирены наверняка приходилось отбиваться от поклонников. Особенно если учесть, что в ее городке все считали, что - как это выразился его отец? - яблоко от яблоньки недалеко падает.

Нет, он не жалел, что купил ей это платье и целый новый гардероб, лежавший в его багажнике. Как он и сказал, она этого заслуживает.

Этот ужин был испытанием для него - как долго он сможет притворяться цивилизованным человеком, когда единственным его желанием было наброситься на нее и поглотить ее всю целиком?

Да, это было испытанием, и он выдержал его, и не только благодаря своей силе воли. Она успешно держала его на расстоянии вытянутой руки своей беззащитностью.

Она смирила его. И этим зарождающимся в ней доверием к нему, и тем, кем она была.

Отчет его отца содержал основные моменты ее истории, но в нем не было сказано ничего о ее решительности, ее бойцовских качествах, ее преданности семье.

Он помрачнел. Как Надя, отказавшаяся от мечты получить образование, отдававшая все свое время и все свои силы семье, отнесется к тому, что он отказывается пожертвовать собой ради своей семьи?

Неужели это страх увидеть на ее прекрасном лице презрение помешал ему признаться в том, что он не хочет бросить свою компанию ради «Чендлер интернэшнл»? Эта женщина пожертвовала всем ради брата. А Грейсон отказывался сделать это ради матери и отца. Ради Джейсона.

- Спасибо за ужин, - сказала Надя. - Это был самый замечательный ужин в моей жизни.

- Я рад, - тихо ответил он. А потом, потому что его терзало любопытство узнать как можно больше о ней, он добавил: - Ты очень красивая женщина, Надя. - И чертовски сексуальная. - Я понимаю, что ты жила в маленьком городке, но неужели там не было мужчин, которые хотели бы тебя, которые водили бы тебя в дорогие рестораны, осыпали подарками? - Он рискнул посмотреть на нее и залюбовался ее точеным профилем и гордой посадкой головы. - Они что, все были слепы?

- Нет. Они не были слепы.

Она ограничилась лишь этой скупой фразой, и от внимания Грейсона не ускользнуло, что она не стала отвечать на первую часть вопроса - о том, хотел ли ее кто-нибудь.

Но он хотел знать все. Всю правду о ней.

Он хотел, чтобы она принадлежала только ему.

Спустя несколько минут он остановил машину около ее убогого дома. Света в ее окнах не было. Ему следовало бы заглушить мотор, проводить ее до двери и, прежде чем уехать, дождаться, пока в ее окнах зажжется свет.

Но он продолжал сидеть, не глуша мотор. А Надя тоже не делала попытки выйти из машины.

В салоне царило молчание, на этот раз напряженное и наэлектризованное.

- Твой брат дома? - спросил он.