Стань моей судьбой

Он лишь фыркнул и, покачав головой, исчез в тени, словно подобные происшествия случались столь часто, что едва ли стоило о них упоминать.

Элинор дрожала в руках Минервы, обе смотрели на Люси так, будто видели ее впервые. Как будто никогда не были свидетельницами такого ужаса.

Люси приготовилась к лекции о поведении благовоспитанной леди. О невмешательстве в чужие дела. О сдержанности.

Но слова Минервы оказались совершенно неожиданными:

— Отлично сделано, Люси. Отлично!

И словно этого было мало для шока, Элинор бросилась к Люси и крепко обняла ее дрожащими руками.

— Ты когда-нибудь простишь меня?

— И меня? — Подошедшая Минерва обняла их обеих.

Минерва? Обняла?!

— Что нам делать? — прошептала Элинор. — Нам некому помочь.

— Нет, Элинор. Мы есть друг у друга. — Минерва отстранилась, словно вдруг вспомнила свое место… гм… почти. — Думаю, кларет и тосты здесь найдутся. Верно, Люси?

Клифтон и его старый друг Джек Тремонт удалились в один из кабинетов «Уайтса», чтобы им не мешали, вернее, как сказал Клифтон: «Чтобы спрятаться от моего дяди, пока ему не взбрело в голову, что я должен сделать предложение сегодня вечером».

— Спасаешься бегством? — усмехнулся Джек. — А еще рассказывают о твоих подвигах. Но в этом случае скрыться в норе — лучший выход.

— Ты хорошо знаешь моего дядю, — очень серьезно произнес Клифтон.

Оба рассмеялись.

— Значит, ты не любишь эту девушку, но намерен позволить дядюшке женить тебя насильно? — Джек покачал головой и налил два стакана бренди. — Он такой же бесцеремонный, как Паркертон. Мой братец имел обыкновение каждый светский сезон измываться надо мной, загоняя в брачную ловушку то с одной, то с другой девицей. — Джек вздрогнул от воспоминаний. — Зачем тебе жениться? Если не любишь девушку, скажи дяде, чтобы отстал от тебя.

Клифтон пожал плечами:

— Не могу. Мне нужны деньги.

Джек хмыкнул. Как второй сын, он мог понять проблему: долгие годы он был постоянно в долгах, поскольку его брат, герцог Паркертон, не торопился открывать кошелек. К счастью для Джека, он женился на Миранде Мабберли, дочери простолюдина, обладавшей деловой жилкой. Она преобразила его владения, и теперь они жили весьма комфортно.

Джек к тому же получил дополнительную выгоду — он обожал жену, оставил былые замашки повесы, и теперь никто больше не называл его Безумный Джек.

Но слишком долго он повесничал, чтобы не распознать кое-что.

— Есть кто-то еще, — проницательно прищурился Джек.

— Не глупи. Никого нет, — солгал Клифтон.

Джек выгнул бровь.

Заерзав в кресле под пристальным взглядом друга, Клифтон снова попытался солгать:

— Прекрати. Нет никого. Когда за последние семь лет у меня было время на амуры?

Джек, казалось, согласился, поскольку откинулся в кресле.

— Да уж. Единственная женщина, которую я видел в Тислтон-Парке, — это жена мясника.

— И что, миленькая? — рассмеялся Клифтон.

— Едва ли. Но через несколько месяцев показалась весьма привлекательной.

Оба расхохотались.

— Так что привело тебя в Лондон? — спросил Джек. — Сомневаюсь, что ты приехал исключительно по воле дяди.

— Нет, я разбираюсь со странным делом Малкома.

Джек побледнел: он был с Малкомом той ночью. Он отчаянно пытался спасти ему жизнь, но ничего нельзя было сделать. И до сих пор его мучило чувство вины.

Клифтон потянулся к бутылке и снова наполнил стакан Джека.

— Мы все знали, чем рискуем. Никто не виноват в том, что произошло той ночью. Это просто недоразумение, — сказал он спокойно.

Ему потребовалось время, чтобы прийти к такому выводу. Да и как он мог этого не понять, когда видел столько смертей за эти годы? Он пришел к пониманию переменчивости судьбы, когда дело касалось того, кто выживет, а кто — нет.

Но Клифтон видел на лице Джека чувство вины и решил продолжить.

— Я недавно разбирал бумаги отца и обнаружил, что он оставил Малкому определенную сумму.

— Отличный поступок, — отметил Джек.

Оба знали, что большинство мужчин не слишком задумываются о том, чтобы обеспечить вторых и третьих сыновей, не говоря уже о незаконнорожденных.

— Да, состояние небольшое, — заметил Клифтон. — Но достаточное, чтобы выбраться из положения, в котором я оказался. Я отследил деньги, но они до сих пор находятся в доверительном управлении и предназначены наследнику Малкома.

— Которым являешься ты. — Джек поднял стакан, радуясь за друга.

— Это ты так думаешь, но деньги оставлены леди Стэндон, и я не могу коснуться их без ее согласия.

— Леди Стэндон? — пробормотал Джек. — Но почему Малком оставил деньги Люси?

Холодок пробежал по спине Клифтона.

— Что за Люси?

— Ты, должно быть, встречал ее. Дочь Джорджа Эллисона, Люси. Она теперь леди Стэндон.

— Люси Эллисон?

— Угу, — кивнул Джек.

— Люси Эллисон, дочь Джорджа Эллисона, — леди Стэндон?

— Именно так. Значит, ты ее помнишь?

Помнит ли он? Если бы только Джек знал.

Клифтон похолодел.

— Да, я ее помню.

— Она вышла за наследника старого Холлиндрейка, Арчи Стерлинга. Конечно, тогда он не был наследником, а просто клерком, работал у какого-то поверенного.

Обрывки давнего разговора замелькали в памяти Клифтона.

«Никого, кроме Арчи, клерка в конторе мистера Страута… он увлекся Люси».