Стань Звездой!

Это была чувственная, нежная ласка. Ожидания Зака оправдались в полной мере — длинные чуткие пальцы были ласковыми, сильными и безжалостными. С методичностью настоящего врача Эрик разминал, надавливал, массировал, не оставляя без внимания ни миллиметра чувствительной плоти. Заставлял стонать, задыхаться и ругаться, с хирургической точностью препарируя наслаждение на составляющие.

Когда он наконец навалился на Зака, прижимая к матрасу, и плавно, в одно движение вогнал в него член, сил осталось только облегченно выдохнуть и без сил опустить голову на подушку. Но Ласард и тут все решил по-своему. Раз за разом он доводил Зака до исступления, трахая идеально сладко, а потом оставлял задыхаться от возбуждения и разочарованно стонать, когда оргазм в очередной раз ускользал. Стоило Заку чуть успокоиться, как все начиналось снова — сильные мощные движения члена внутри него, крепкие объятия и поцелуи в шею и плечи.

— Ну хватит! Хватит уже! — наконец взмолился он и попытался дотянуть до члена.

— Еще немного, — хрипло ответил Эрик и схватил его за запястье. Вроде нежно, но крепко, не вырваться.

Он продолжал двигаться все в том же неторопливом ритме, и Зак почти отчаялся. Он пытался двигаться бедрами навстречу, тереться членом о простыню, но наверное, проще было выбраться из-под бетонной плиты. Возбуждение снова нарастало, но Зак уже почти отчаялся кончить и бессильно распластался под Ласардом.

А тот, вместо ожидаемого замедления, вдруг начал двигаться резко и быстро, вгоняя член почти вертикально.

ТАК Зак не кончал еще никогда раньше. Болезненно-жгучее наслаждение выкручивало жилы, заставляло выть на одной ноте и сотрясаться всем телом еще долго после того как судороги уже отступили. Даже сперма все лилась и лилась на простыни, и Зак вскрикивал, чувствуя путь каждой капли.

Ласард сгреб его в охапку, застонал в голос, двигаясь все быстрее. Зак ощущал, как пульсирует член внутри его тела, как выплескивает горячую влагу. Кажется, он чувствовал пульс Эрика и его дыхание как свои собственные.

— Я схожу за полотенцем, — прошептал Эрик, когда Зак перестал вздрагивать и расслабленно уткнулся лицом в подушку.

Зак честно хотел ответить — или хотя бы свести ноги — но в итоге промычал что-то невразумительное и закрыл глаза. Было жарко и хорошо настолько, что кружилась голова, а стоило смежить веки — закружилось и все пространство. Чувствуя, будто летит куда-то то ли вверх, то ли вниз, Зак отключился.

* * *

В первый момент Эрик решил, что Камерон потерял сознание: тот безвольной куклой лежал, уткнувшись лицом в подушку. Но оказалось, Зак просто спал — глубоко и безмятежно. Эрик сменил простыню, мягко перекатив так и не проснувшегося Зака, уложил его набок и укутал одеялом.

Щеки Камерона больше не пылали нездоровым румянцем, из дыхания ушел свист. Эрик сходил на кухню, наполнил привезенный из дома термос отваром трав. Самому ему не хотелось спать, получившее порцию эндорфинов тело требовало движений. Послонявшись по дому, Эрик взял найденные в гараже грабли, мешок для мусора и вышел в сад.

Пришлось выбросить почти все упавшие плоды — они были или неспелыми, или разбились при ударе о землю, но все равно набралась приличная кучка цитрусовых. Закончив с уборкой, Эрик устроился в кресле и принялся чистить самый большой мандарин.

В голове было пусто. Да, честно говоря, не хотелось в принципе о чем-то думать, ведь тогда неизбежно придется признаться себе в том, что всю жизнь он жестоко ошибался. В том, что важно в этой жизни, а что нет. В том, что вполне способен, как выяснилось, на нормальные человеческие чувства.

А еще — и позволить оформиться этой мысли было труднее всего — что так много потерял, многие годы подавляя эти самые чувства в зародыше. Глуша их медитациями, опровергая доктринами и учениями. И вся его идеальная, правильно выстроенная и филигранно отлаженная жизнь на самом деле — просто бесталанная черно-белая постановка с “картонными” героями и шаблонными персонажами.

Эрик бросил в пакет мандариновую кожуру и положил в рот одну дольку. Желудок голодно сжался, намекая, что неплохо бы добавить к мандарину что-то посущественнее и желательно не почти безвкусную куриную грудку на пару.

А к черту. Все равно это все продлится совсем недолго… Прикончив мандарин, Эрик решительно пошел в дом. Холодильник ломился от самой разной еды, и найдя тарталетки с икрой и розовый, потрясающе пахнущий ростбиф, Эрик с аппетитом поужинал. Питание он все-таки пересмотрит. А вот к медитациям рано или поздно придется вернуться.

Но сегодня можно было просто подкатиться под бок к Камерону, прижать его к себе и уснуть, вслушиваясь в дыхание. Складывая посуду в посудомойку, Эрик негромко усмехнулся, вдруг осознав, что куда приятнее спать с кем-то, чем одному. Раньше он считал это неприемлемым, думал, что совместный сон не дает возможности нормально выспаться, но только теперь понял, как ошибался. Взяв термос с собой, он направился в спальню.