Стандартное отклонение

Полина: Как он отреагировал на появление прямых конкурентов?

Н: Каких ещё конкурентов?!

Н: МЫ ПРОСТО ДРУЗЬЯ!

Рита: В семнадцать я тоже так говорила))

Рита: Забавно, но замужем я сейчас именно за тем самым человеком.

Н: Да ну вас!

Н: И это меня ещё называют стервой?

Рита: Мы учились у лучшей из лучших!

На этот раз за дверью меня поджидал Антон — хитрый лис — Романович, не ставший совершать резких и опрометчивых движений, но при этом ловко, естественно и почти незаметно притиснувший меня к стене.

— Наташа, а твой друг Артём Иванов, это тот самый фотограф? — заговорщическим шёпотом начал он, и я даже по тону голоса слышала, как далеко раскатывались в тот момент его губы.

Ну ничего, уж я-то быстренько ему их обратно закатаю.

— Тот самый.

— Ты знаешь, какое будет подспорье твоей карьере, если он возьмётся за курируемый тобой рекламный проект? Он же отказывает всем крупнейшим агенствам!

— И нашему откажет, можешь даже не сомневаться! — уверенно ответила я и добавила для убедительности: — И гонорар запросит просто огромнейший. Это он с виду котик, а на самом деле ужасный человек! И агент его злобная, одинокая и неудовлетворённая мегера, которая таких вот «приглашателей», как ты, сожрёт и не подавится.

— Уверена?

— Точно тебе говорю! — несколько кивков головой вроде бы убедили его в правдивости моих слов, и пришлось снова заскочить в туалет — на этот раз, чтобы не сорваться на дикий смех.

Знала ли я, скольким агентствам он отказал? Пффф, конечно же! Угадайте-ка, кто именно последние три года выполняет функцию агента того самого фотографа Иванова?

И дело тут было вовсе не в жадности и не в моём желании досадить конкурентам. А только лишь в том, что на фоне депрессии после расставания Тёмка вообще то собирался забросить фотографию, то пытался браться за какие-то абсурдные гламурные съёмки, которые ему предлагали тоннами. У него не выходило поймать прежнюю волну вдохновения и делать что-то такое же живое и цепляющее, как раньше, и это добивало его во многом сильнее, чем внезапно закончившиеся отношения.

Тяжело описать, каких усилий, уловок и недюжинной выдержки мне стоило заставлять его пытаться снова и снова. С помощью безумного количества походов по музеям, где он мог по полчаса зависать перед какой-нибудь картиной, а потом, что ещё страшнее, до конца дня пытаться втолковать мне её суть; спонтанных поездок по направлению ближайшего отправляющегося поезда — символично, что одна из последних подобных привела нас на станцию «Дно»; долгих ночных разговоров о высоком и даже тупеньких просьб вроде «Ой, а сфотографируй меня у этого фонтана», или «Ой, а нарисуй Гертруду, как она спит вверх брюшком», которые он раскусывал ещё на этапе этого «Ой», но всё равно шёл у меня на поводу.

Да я в сексе так отродясь не напрягалась и не изворачивалась, как в те полгода! Зато добилась того, чего хотела: Артём вернулся. Причём не только к фотографии, но и снова начал рисовать после почти пятнадцатилетнего перерыва.

И после этого я действительно сожру и не подавлюсь любым, кто осмелится отвлекать его от настоящего искусства в пользу съёмки сексуально пьющих яблочный сок баб.

Третий акт худшего спектакля этого года был уже совсем невесёлым и вовсю сквозил меланхолией и накопившейся усталостью автора. А как ещё объяснить, что ни место, ни персонажи так и не сменились?

Н: Вот просто подумайте: на моей кухне трое мужчин, каждый из которых имеет на меня какие-то свои планы.

Н: Трое! Сразу!

Н: У всех любовные треугольники, а у меня сексуальный квадрат.

Рита: И как впечатления?

Полина: Чувствуешь себя на вершине у паха?

Полина: Успеха!

Полина: Проклятое Т9!

Рита: Наташа, умоляю тебя, только не комментируй это!

Рита: Я не могу смеяться, у меня ещё шов на животе не зажил!

Н: Вот где-то у паха я и видала такой успех.

Н: Они все что-то от меня хотят!

Рита: А чего хочешь ты?

Н: Вот прямо сейчас — уйти в монастырь.

Н: Или в ближайший торговый центр.

В коридоре меня никто не ждал. Это и к лучшему, потому что моё странное желание — ровно посредине между убивать и плакать — достигло своего апогея и требовало немедленно что-нибудь сделать.

Например, купить новую сумочку, съесть что-нибудь вредное или напиться.

Но стоило мне лишь двинуться в сторону прихожей, как дверь кухни отворилась, и в коридор выскользнул Артём.

— Крольчонок, может нам уйти? — тихо поинтересовался он, кивнув в сторону кухни, откуда доносились всё возрастающие в тональности голоса Антона и Яна.

И в этот-то момент я опомнилась и разозлилась ещё сильнее прежнего, сообразив, что все эти — прости Господи! — мужчины внаглую занимают мою территорию.

А судя по отрывкам доносящихся фраз, они делить меня собрались! Ещё бы жеребьёвку тут устроили, придурки!

— Вон отсюда! Все! — рявкнула я так, что Ян аж подпрыгнул на месте от испуга и тут же стал нервно поправлять свой костюм, будто не расслышал моих слов.

Антон мгновенно замолчал и принял вид этакого интеллигента, просто заглянувшего на чашку обеденного чая и совсем не понимающего, что здесь происходит.