Стандарты справедливого правосудия (международные и национальные практики)

5. Порядок проведения гласного судебного разбирательства и правовые основания ограничения гласности судопроизводства по конкретному делу

Российское законодательство достаточно четко регулирует участие сторон в устном судопроизводстве, а также условия ограничения гласности судопроизводства, поэтому не будем останавливаться на этом подробно[475]. Рассмотрим этот вопрос, опираясь в большей мере на подходы Европейского суда, но с учетом особенностей российской практики.

Заочное разбирательство дела по существу — в отсутствие одной из сторон по гражданским делам или в отсутствие подсудимого при рассмотрении выдвинутого против него уголовного обвинения: соразмерность ограничения гласности для сторон публичному интересу, оправдывающему заочное рассмотрение в российской практике

Можно выделить несколько элементов права на публичное слушание по делу исходя из практики Европейского суда. Во-первых, это право лично предстать перед судом, а также эффективно участвовать в слушании. Во-вторых, публичный характер слушаний, т.е. право требовать присутствия публики. И наконец, обязанность суда сделать решение публичным[476].

В контексте публичности (гласности) судебного разбирательства в большей мере рассматривается вопрос, могла или нет сторона присутствовать в процессе. Под стороной понимается как непосредственно заявитель, истец, ответчик, так и адвокат, который представляет интересы стороны в процессе. Участие адвоката может оцениваться и через призму обеспечения других прав, в частности права на защиту, и в некоторых случаях Суд может выбрать, какое из названных прав является более значимым в конкретном деле. Например, в деле «Sakhnovsky v. Russia» (№ 21272/03, постановление от 2 ноября 2010 года) Суд счел, что более важно вынести решение об обеспечении права на защиту в условиях участия в производстве в кассационной инстанции с использованием видеоконференции, нежели рассматривать, насколько такая процедура может служить реализации права на личное присутствие.

Участие в судебном заседании лиц, в отношении которых исследуется вопрос об их психическом состоянии. Применительно к российским делам вопрос о личном участии в судебном заседании поднимался в связи со следующими аспектами: 1) личное участие в суде первой инстанции обвиняемого или стороны по делу, если есть медицинские документы о невменяемости или психическом заболевании (постановления по делам «Romanov v. Russia», № 63993/00, от 20 октября 2005 года; «Khudobin v. Russia», № 59696/00, от 26 октября 2006 года; «Shtukaturov v. Russia», № 44009/05, от 27 марта 2008 года); 2) эффективное участие в судебном заседании слабослышащего обвиняемого (постановление по делу «Timergaliev v. Russia», № 40631/02, от 14 октября 2008 года); 3) личное присутствие осужденного в кассационной инстанции (или иной инстанции, которая пересматривает дело по существу с точки зрения как факта, так и права).

Согласно юриспруденции Суда, если судебное разбирательство предполагает оценку личности и характера обвиняемого и его умственного состояния в момент совершения преступления, то важно, чтобы он присутствовал на судебном заседании и имел возможность поучаствовать в нем вместе с юристом. Аналогичным образом было признано необходимым присутствие заявителя и в том случае, если решается вопрос о дееспособности, — не только чтобы он мог представить свою позицию, но и чтобы национальный суд мог самостоятельно оценить его психическое состояние.

Этот аспект был предметом рассмотрения в Европейском суде по российским делам как минимум трижды: в постановлениях «Romanov v. Russia», «Khudobin v. Russia» и «Shtukaturov v. Russia».

Так, в деле «Romanov» Суд признал нарушение предусмотренного статьей 6 (1) права на справедливое судебное разбирательство. Решение было вынесено в отсутствие заявителя, хотя в ходе судебного заседания обсуждалось его психическое состояние и, более того, в суд было представлено два экспертных заключения одного и того же психиатрического института, которые совпадали по существу, но расходились в оценке необходимых мер в виде амбулаторного и стационарного лечения. В связи с этим, по мнению Европейского суда, было необходимо присутствие заявителя, чтобы судья лично мог убедиться в его психическом состоянии для принятия справедливого решения, особенно с учетом того, что препятствий для участия заявителя в процессе не было. В частности, заявитель не проявлял каких-либо признаков агрессивного поведения, и его физическое и психическое состояние позволяло доставлять его в суд.