Станем сильнее

Никогда не знала и даже не воображала, что подводные просторы могут быть столь обширны. Как родные бескрайние поля и холмы, дно вздымалось, омываемое лёгким течением, под которым вихрем поднимался песок. Далёкие подводные горы почти достигали поверхности, и мне представлялось, как на эти мили могли наталкиваться корабли. Водорослевые леса покачивались под нами, и начинало казаться, будто мы парим над землёй. Наверное, в том и волшебство подводной глубины: ты будто паришь и опускаешься одновременно, вокруг тебя нет низа и верха, есть лишь нечто плотное и скользящее по коже, погружающее в неизвестность. Может быть, там, рядом со звёздами, всё то же самое – само пространство, невообразимое и причудливое?

Тем не менее войско Оро, плывущее по обе стороны от нас с ним, не давало мне забыть, где мы на самом деле: мы приближаемся к битве, которая, возможно, порушит всё то, над чем так старался Феникс, – над поддержанием мира среди избранных наследников.

– Мы с тобой поведём воинов впереди, вздымая меч и копьё к поверхности, – проговорил Оро, показывая, как искрится его Зуб Акуа. Копьё Коа в моих руках точно затрепетало в ответ, и я повторила движение сына вождя. – Сегодня ты должна стать легендой. Не подведи моё доверие.

В его словах сквозило предопределение, но я и не забывала о нём: стать служительницей Ноа Ка Ваи или умереть – выбор у меня невелик. Но я не поддавалась злости от собственного положения, напоминая себе, что сама захотела помочь их народу.

– А что, если… я не очень уверена в том, что делать? – пролепетала я, ловя на себе напряжённый взгляд Оро.

– Если ты уверена, что ты герой, то озарение Коа придёт к тебе само.

Было бы всё так легко… Я не стала говорить Оро правду, но тот, кажется, и без меня заметил мои сомнения: в конце концов, по поджатому хвосту это несложно понять.

– Зачем же мы дали тебе Копьё Коа, если ты не готова?

– Оно само позвало меня, – оглядела я наконечник, – не знаю почему. Может, потому что я хочу защищать…

А защищать кого? Народ Оро, который я едва знаю, но к которому у меня проснулось неожиданное сочувствие? Себя, вынужденную исполнять чужую волю? Феникса, судьба которого теперь находится в моих руках?

– Этого хватит… Думаю, – произнёс Оро слегка отстранённо.

Верил ли он своим словам? Сквозь его непоколебимую уверенность проскользнула тень сомнения. Я не стала заострять на ней внимание – даже не из-за собственной безопасности, а из-за самого Оро. Боюсь, сейчас не время, чтобы лишать его уверенности в себе.

Наконец мы завидели вдалеке противника. Сперва он больше походил на точки в дали глубин, рыбные косяки среди подводных лесов, но по мере приближения мы различали каждого, видели воинов одного за другим, плывущими, точно единая волна. Русалки сильно отличались от рыболюдей: вместо ног у них хвосты, а верх человеческий, совсем как у Феникса или Захарии. У многих из них было практически человеческое тело: перепонки между пальцами, плавники на руках и прочие мелкие детали едва-едва отличали их от прочих смертных.

Похоже, оба войска знали о месте и времени битвы. Ни рыболюди, ни русалки, судя по всему, не были склонны к подлости: за время пребывания с рыболюдьми я это усвоила. Русалки же пошли навстречу, скорее, не от мудрости, а от ума: они в целом выглядели более развито со своим блестящим оружием, роскошными доспехами и продуманными построениями.

Стены войск двигались друг на друга постепенно, плывя лицом к лицу. Точно две морские волны, столкнувшиеся и решающие, какая из них выживет, а какая растворится в морской пене. Держась рядом с Оро, я наблюдала за тем, как рычали и рвались вперёд наши воины, а русалки и русалы с презрительным снисхождением взирали на «дикарей». На мгновение мне захотелось показать им величие, как-нибудь что-нибудь придумать, но мои мысли повернули в иное русло, когда крупный рыболюд рядом со мной клацнул зубами, чуть не откусив одному из русалов нос. Так или иначе, оба войска хороши: оба тонули в ненависти.

В конце концов мы с Оро замедлили ход, и юный сын вождя столкнулся взглядом с ней. Её невозможно было спутать с кем-либо другим. Русалка с пышными волнистыми волосами, овеваемыми волнами от движения войск, держала в руке копьё с тремя наконечниками – «трезубец».

– Полемарх и дочь императора Адрастея, – сказал Оро на эдельгвирском с заметным говором.

– Сын вождя Оро, – ответила она на ноа-ка-вайском неожиданно чётко и ясно.

Они смотрели друг на друга, и, кажется, не говоря ни слова, боролись одними взглядами. У меня отчего-то вспыхнула надежда, что они решат судьбу своих народов этим сражением друг с другом, скрестив взоры или мечи, но напрасно.

– Мы думали, что можем сосуществовать мирно, – начала полемарх («воевода») Адрастея, гордо вскинув подбородок, – но ваше дикое общество не понимает границ дозволенного.

– Ведь нам можно лишь преклоняться перед вами, не так ли? – слегка двинулся к ней Оро, щурясь и сжимая в руке рукоять Зуба Акуа. – Дозволено сидеть смирно, пока вы захватываете наши земли, стремясь навести там свои порядки?