Станешь моей победой (СИ)

Я всегда привык называть вещи своими именами. И в случае с Тихой буду откровенным — хочу ее тупо трахнуть. Но вместе с этой блядской потребностью проскальзывает желание узнать девчонку. Она выглядит — как ангел. Милый, нетронутый, непорочный. И я хочу испортить каждый этот пункт, заляпать каждый участок ее тела…

Блядь, почему все запретное обладает такой притягательной силой?

Ну не может же девушка в этом возрасте быть настолько невинна, чиста и наивна?

Тихая, что ты скрываешь, а?

Короче… Там я не удержался и вытащил из сумочки Ани телефон. Просто прошерстил его вдоль и поперек, чтобы понять, кто она такая, чем живет и дышит. А главное, чтобы понять, есть ли у нее какой-нибудь ферзь, мудак, которого я задвинул бы в два счета. Вот только в социалке* минимум диалогов. В сообщениях — уведомления от оператора сотовой связи и скромный банковский перевод. А в галерее не более ста фотографий. В основном это цветы (пионы, помню!), скрины каких-то сопливых книг и несколько снимков Тихой.

Да она сама девушка-загадка!

Пока мы были на соревнованиях, я все чаще стал думать о новенькой. И это начинало дико бесить. Каждый день я гнал мысли о ней, но все равно к одному и тому же возвращался.

Что за хрень?

Так, все! Сворачиваемся! Аню Тихую на скамейку запасных. Временно. У меня тут достопочтенная Жози в роли антистресса трется. Так что после бара, в котором мы собрались с друзьями, чтобы отметить победу в соревнованиях, смотаюсь к этой малышке.

— Короче, пацаны, давайте договоримся… — хлопнув в ладоши и привлекая тем самым внимание к своей персоне, Султан окинул нас троих глазами и дал установку на этот вечер. — Если я сегодня в щи умотаюсь, отвезите меня, пожалуйста… к Писателю, например. Уж лучше я проснусь от его похоронного нытья, чем от нотаций матушки или того хуже — от батиной прокачки.

— Че? Да пошел ты, душнила херов! — возмутился Жора и пробил Султану кулаком плечо. — Это я похоронный нытик? Лучше завали, пока я тебе не навалял, а ты не навалил!

— Ха, брат, если ты накидаешься, то нам придется искать тебя у одной из твоих дам, — встреваю в этот междусобойчик, напоминая Султану о том, что после «контрольной» рюмки он становится человеком-невидимкой. Каких-то лишних пятьдесят граммов и Данияр чудесным образом телепортируется к одной из своих девушек. — Напомни, сколько их? Две? Три?

— Зависть — один из смертных грехов, — гордо отсекает Султан, выискивая глазами новый объект с сиськами, которому он обязательно скажет: «Кажется, я влюбился. Снова… Ко мне или к тебе?». — А еще: похоть, чревоугодие, жадность, лень и гнев, — перечислив остальные грехи с приподнятым указательным пальцем, Данияр хлопнул стопку и добавил: «Аминь».

— Да вы посмотрите на него! Праведник ебучий! — всполошился Данилевский. — Пошлость и чревоугодие — это ну совсем не про тебя. Ага…

— Знаешь, Глебарь, не каждый может похвастаться тремя телочками. А главное — не каждый может козырнуть, что эти самые телочки знают друг о друге. Тащусь от нашего поколения. Свободные отношения — вещь! — Даник как всегда неподражаем. Топит за эти самые «свободные отношения», при этом постоянно трется около Мартыновой. Они — словно две стихии. И вместе не могут, и порознь никак.

— Твоя философия выглядит как маскировка слова «блядство», — заржал Глеб.

— Предлагаю выпить за это стоя и не чокаясь! — подхватываю настрой и поднимаю стопку.

Обожаю такие вечера. Мы частенько бываем в этом баре, отмечая победу на футбольных матчах. Здесь нас знают все официанты (в частности — официантки), бармены и администраторы. Но знакомы мы с персоналом не только потому, что являемся постоянными посетителями. Большинство работающих здесь — студенты из нашего универа. Да, именно та часть, которым приходится платить за учебу и снимать скромную комнату в общежитии, где помимо тебя живет еще человека три-четыре таких же провинциальных ботаника.

Интересно, а где живет Тихая…

Так, к черту мысли о ней!

Под громкую музыку теряемся в атмосфере. Алкоголь, шутки и, появившаяся полчаса назад Жозефина, что игриво извивается у меня на коленях, лаская ухо языком и нашептывая разные пошлости, поднимают настроение до максимальной отметки. Все было идеально ровно до того момента, пока топовый рок популярной группы девяностых не заглушил женский смех.

Все сидевшие за нашим столиком, включая меня, словно по команде обернулись и махом изменились в лице.

В бар, что-то бурно обсуждая и громко смеясь, вошли Дашка Леонова, Мартынова Маша, Инста-девочка Островская и… И трусиха Тихая.

Удивлен ли я ее присутствию, да еще и в компании этой троицы? Я не просто удивлен. Да я в ахуе! Нахера Мартынова сюда ее притащила? Пай-девочки должны коротать вечера за книгами, а не шастать по барам.

— Что новенькая здесь забыла? — озвучивает мои мысли Султан, переводя на меня недовольный взгляд. — Еще и месяца не прошло, а она уже глаза мозолит. Еще и эта Мартышка вертлявая рядом скачет, — как всегда с «особой любовью» Данияр выделяет Машку, с которой у них вечная война. — Бесит!