Станешь моим сегодня

Кассандра сказала, что Нокс был единственным человеком, который пережил то же, что и она. Но теперь он сидел тут наедине с этими чувствами, а его бывшая жена пошла дальше. И рядом не оказалось никого. Вообще.

И это пугало его.

Что было бы, если бы они оба продолжили жить каждый своей жизнью, словно Элли никогда не существовало? Если бы она стала всего лишь монументом для великой цели, вместо того чтобы быть ребенком, которого они так сильно любили.

Ноксу вдруг захотелось убраться отсюда и найти Селену.

Он знал, что она спит, но испытывал острую необходимость увидеть ее.

– Я иду спать, – бросил он, не заботясь о том, что его уход может показаться слишком внезапным. Нокс вышел из зала, пересек вестибюль и поднялся на лифте на свой этаж.

Он медленно открыл дверь в номер и обнаружил, что Селена еще не спала.

Она сидела на краю кровати, склонив голову. Когда Селена подняла глаза, Нокс заметил расплывшийся от слез макияж и застывшее на лице выражение ужасного сожаления.

– Что случилось? – спросил он. – Я думал, ты пошла спать.

Потом он глянул на ее руки и заметил белую полосочку, зажатую между ее пальцами.

Выражение лица Нокса отобразило то, что чувствовала сама Селена.

Ужас. Абсолютный, нескрываемый ужас.

Но, несмотря ни на что, она знала, что они справятся и с этим тоже.

Селена мысленно повторяла словно мантру то, что она доверяет Ноксу.

На протяжении последних десяти лет она по чуть-чуть отдавала ему свое сердце. И теперь он полностью владел им, так же как и ее доверием.

Селена любила его.

Всегда. Но, сидя здесь с результатом теста в руках, она поняла, что любит его той любовью, которая сможет перенести все что угодно.

– Прости, – сказала Селена. – Мне не хотелось, чтобы ты узнал об этом вот так.

Она собиралась поговорить с Ноксом завтра утром, но потом силы покинули ее, и она сидела на кровати, не в состоянии сдвинуться с места. Переживая сильное потрясение от увиденного на крошечной полоске бумаги.

Селена плакала, потому что за сегодняшний вечер произошло слишком много всего, чтобы она смогла совладать со своими эмоциями. Она была свидетельницей того, как проявлялась скорбь Нокса, когда он увидел портрет своей дочери, и потом, когда он общался с гостями. А теперь она огорошила его этой новостью. На него свалилось слишком много за один раз.

– Ты беременна, – выдавил Нокс.

– Да. Мы не… мы пару раз не предохранялись, – сдавленно ответила она.

В самый первый раз, когда они ночевали в палатке.

И следующей ночью, в ее спальне, когда они вспоминали Элинор, и ей казалось, что ее сердце не выдержит боли, которую она переживала из-за Нокса.

– Я не могу, – резко сказал Нокс.

– Но… – К ее горлу подкатил ком, и ей показалось, что она задыхается. – Но ребенок – это не чай. Я не могу… не подавать его тебе. Я не могу… Нокс, может, это знак для нас, что мы должны попробовать что-то настоящее.

Ее слова прозвучали неубедительно, и она испытала презрение к себе.

– Я не могу, – повторил Нокс.

Сердце Селены колотилось с такой силой, что причиняло боль. Словно хотело вырваться из груди.

– Мы можем, – возразила она. – Нокс, мы справимся вместе. Знаю, все далеко не… идеально.

– Селена, о чем ты? Мы ведь не говорим о чертовом талоне за парковку. То, что случилось, недопустимо.

Она вдруг разозлилась. На него. На саму себя. И на весь мир за то, что он оказался таким несправедливым. Почему они просто не могли быть счастливы вместе?

Потому что жизнь оказалась слишком жестокой и отняла у него самое дорогое. Да, Селена разделяла страдания Нокса. Но сейчас она жалела саму себя.

– Мне очень жаль, что эта беременность оказалась недопустимой для тебя, но менять что-либо слишком поздно. Я беременна.

– Селена…

– Я люблю тебя. И об этом тоже мне не хотелось говорить сейчас. Я думала, все будет по-другому, но… Нокс, я люблю тебя. Знаю, я всегда говорила, что не хочу мужа и детей, но с тобой я бы хотела иметь семью. Если у нас будет ребенок, тогда я смогу быть матерью и женой. Я хочу этого.

Селена распрямила плечи, понимая, что прямо сейчас берет ответственность за своего малыша.

– Я… я хочу этого ребенка.

Нокс смотрел на нее, и его взгляд оставался непроницаемым.

– Тогда тебе придется растить его в одиночку.

Ей казалось, что в нее выстрелили пушечным ядром, которое целиком опустошило ее. И не осталось вообще ничего.

Сердце разрывалось на части от боли, и эта боль поднималась к ее горлу, сжимая его с такой силой, что она не могла дышать.

– Ты не хочешь этого?

– Я не могу.

Она по-настоящему жалела Нокса за ту потерю, которую ему довелось пережить. Но сейчас речь шла об их ребенке, который лишался шанса иметь отца.

А ведь ей казалось…

Селена понятия не имела, как могла так ошибиться в нем.

Нокс был единственным человеком, кому она доверяла безоговорочно.

Она словно переживала кошмар наяву.

Но Селена страдала не только из-за того, что теряла мужчину, которого любила, и будущее, которое рисовало ее воображение, пока Нокс не зашел в их номер.

Нет, она теряла своего лучшего друга.

И обрекала собственного ребенка на страдания.