Станислав Лем

Более чем полвека, прошедшие с выхода «Суммы технологии», показали, что в этой книге сейчас можно найти ряд неточностей в рассуждениях о математике, биологии, социологии, но в основе своей она не только не устарела, но осталась весьма актуальной по целому ряду вопросов, которые в 1960-х годах относились чуть ли не к чистой фантастике, а сейчас являются насущными и необходимыми. Виртуальная реальность, нанотехнологии, разработка искусственного интеллекта, генная инженерия — это уже не выдумки, а реально разрабатываемые и решаемые научные темы и проблемы. Темы технической эволюции, развития науки в целом, «выращивания информации», конструирования целых миров и реконструкции человека остаются и поныне фантастическими, но неизбежно станут реальными в будущем, если, конечно, человечество не остановится в своём развитии. Так, переходя от темы к теме — введение в проблематику футурологии, сравнение биологической и технической эволюции, создание искусственного разума и возможность кибернетического управления обществом, конструирование виртуальной реальности, сотворение новых миров, — Станислав Лем пытался увязать все перечисленные выше проблемы в единое целое, рассмотреть их в комплексе, увидеть явные и скрытые связи. Вслед за «Диалогами» книга «Сумма технологии» стала источником для многих будущих художественных разработок; отголоски этой работы долго слышались в книгах писателя.

В предисловии к большому тому переписки Станислава Лема и Славомира Мрожека известный польский литературовед Ежи Яжембский писал: «Если сегодня попытаться определить, что доминирует в переписке Мрожека с Лемом, то мы должны будем согласиться, что это недоразумения, касающиеся взаимной оценки написанных в те годы произведений. Какие удивительные оценки! Лем сравнительно низко оценил одну из самых знаменитых драм Мрожека “Танго”, а Мрожек в свою очередь весьма принципиально критиковал главную работу, излагающую взгляды Лема, которая до сих пор многими читателями считается гениальной, — “Сумму технологии”. Неужели они так плохо друг друга понимали? Ведь Лем считал прекрасными пьесы “Забава” и “Кароль”, хвалил рассказы, а значит, следует полагать, мог превосходно распознавать достоинства творений своего друга. А Мрожек восхищался интеллектом Лема (и многократно подчёркивал это в письмах), так что вроде бы у него не было повода не воспринимать такой замечательный труд, как “Сумма”.

Проблема, кажется, заключается в деталях: Лем имел к “Танго” претензии формального характера, критиковал драму за кажущийся конструктивный “разрыв” в конце пьесы, придавая этому настолько важное значение, что говорил чуть не о поражении автора, который, по его мнению, очень интересно начал, но в конце испортил пьесу. Беспримерный успех “Танго”, как в Польше, так и во всём мире, привёл к тому, что Лем позже уравновесил упрёки и похвалы, однако принципиально оставался при мнении о “разрыве”, хотя можно считать, что именно этот “разрыв” запускает в пьесе политическую проблематику, выявляя роль “хама” в новейшей истории. А Мрожек? “Сумме технологии” он посвятил обширные размышления, воздавая цезарю цезарево, не отступая, однако, от того, что он считал фундаментальным недостатком этой книги, а именно то, что Лем ушёл в суждениях о перспективах технологий будущего — от перспектив человеческого индивидуума. Это звучит как крик отчаяния, потому что автор книги показывает нам мир, который, в сущности, диаметрально отличается от того, который мы знаем, а прогресс технологии считает независимой переменной — от намерений и пожеланий людей. То, что противопоставляет этому Мрожек, звучит так: “Хорошо, но как ЛИЧНО Я буду чувствовать себя во всём этом?! Почему никто не спрашивает МЕНЯ, что я об этом думаю?!”»^{94}.

Лем пытался объяснить Мрожеку, что его интересовали другие масштабы, что «Сумма» появилась в ответ на скептицизм астрофизиков, которые высказывали гипотезу о кратковременности космического «психозоя», опираясь на то, что не видят и не слышат в космосе проявлений сверхцивилизаций. «Вся книга как бы является второй частью рассуждения, первая часть которого звучит: “если в результате такой или иной серии спровоцированных людьми катаклизмов нас не провалят в тартарары, то могло бы быть так или так…” Вся книга посвящена этому “так или так”. Об этом свидетельствует, между прочим, её иронический тон, весьма отчётливо проявляющийся во многих местах; это как бы представление для некоего дегенерата и пьяницы о том, какие перспективы открылись бы перед ним, если бы он захотел перестать быть тем и другим. Однако нельзя сказать, что эти различные перспективы развития, то ли ужасно извилистые, то ли прекрасные (скорее первое, чем второе), меня самого приводили в восторг; они меня скорее очаровывают, чем восхищают, и я — не маньяк этих технологий, а скорее адепт их всеобщего исследования…

Что касается единственного ключа, о котором ты пишешь, то могу тебе ответить так.