Станислав Ростоцкий. Счастье – это когда тебя понимают

Уже лежа в кровати, под дружный сап семейства дорогого допишу свое неудачное, как и все другие, письмо.

Пробую утешить себя проектами будущей картины, различными ее деталями. (Не сомневаюсь, мы думаем об одном и том же, как для тебя, так и для меня, мечты о картине являются единственным светлым оазисом в данной ситуации.) Хочется показать в будущем рождение нового человека, прошедшего счастьице мирной жизни и гимн войны. Жизнь – живая и безжалостная – вот основная тема, о которой я неустанно думаю. Широко?! Нет! Именно в таком грандиозном размере, на противопоставлении различных времен, людей, семей, обществ, государств, я только и представляю показ жизни.

Письмо Анны ЧУГУНОВОЙ родителям С. Ростоцкого

Без даты

Уважаемый Иосиф Болеславович и Лидия Карловна!

Ваш сын Стасик просил меня, чтобы я передала вам о том, что он находится в госпитале. Опасности для жизни нет, я сама его возила в госпиталь. Вечером 14 февраля его привезли с передовой. Об этом я сразу узнала, быстро получила разрешение на машину, и вдвоем (еще его товарищ был со мной) повезли в наш госпиталь. Приехали в 9 часов вечера, я попросила хирурга без очереди положить его на стол для осмотра (раненых было много). Заключение врача: повреждение не опасное, оставим до завтра. Тут же его перевязали и положили на койку, около печи, дали сладкий чай, я уехала. На другой день верхом на лошади приехала узнать его состояние. Моим приездом он был доволен. Я достала ему свежее яблоко и на дорогу привезла немного продуктов. Состояние его было хорошее.

Так как эвакуировались все раненые, его нужно было тоже эвакуировать. Начальник госпиталя, хирург, я и Стасик договорились, что отправим в армейский госпиталь. Так как из армейского госпиталя можно быстрее связаться с вами и предупредить вас об этом. Я не знаю, может быть, вы о нем уже знаете? Но я считаю своим долгом исполнить его просьбу написать вам. Где он находится сейчас, мне неизвестно. Был он в г. Ровно, армейский госпиталь № 507. Может быть, он до сих пор там, я не знаю. Я сейчас далеко от Ровно. За ценные документы, то есть фотографии, и бесстрашие командование представило его к награде. Обо всем подробнее расскажу вам, если успею, при первой же встрече. Только я думаю, что Стасик вперед меня попадет в Москву и все расскажет. Вещи его находятся в штабе и у товарищей. Я постараюсь их переслать вам. А сейчас у меня находятся его часы и Гвардейский значок, которые он лично отдал мне, чтобы переслать вам. Я их посылаю подруге Кате, он ее хорошо знает, я дала ей ваш адрес и телефон, все будет вам доставлено в целости. Ее адрес: Москва, Петровка 20, кв. 12, Бурсукова Катя, тел. К-3-10-30. Держите связь с ней. Машины, идущие от нас в Москву, все бывают у нее. Я вас очень прошу, не волнуйтесь о Стасике. Все будет в порядке. Прошу извинения за беспокойство. Товарищ Стасика – Анка. Мой адрес П.П. 25599А. Чугуновой.

Жду ответа. Крепко жму ваши руки. Уважаю вас. А.

Письмо, адресованное дочери начальника штаба

Москва, 3 марта 1947

Добрый день, Дагмара!

(Впрочем, может быть, совсем не день.)

Вы, вероятно, уже плохо помните фотографа, который делал Вам дрянные фотографии в бытность Вашу дочкой начальника штаба 133 ЗСП, в коем вышеозначенный фотограф служил бойцом. Теперь этот фотограф проживает на прежнем месте жительства и вчера имел честь выпить пол-литра водки с вашим досточтимым батюшкой. Зовут этого фотографа Стасик, лет ему от роду 25, и числится он студентом режиссерского факультета Института кинематографии, особые приметы имеются, но о них позже.

Мара, и это очень нехорошо – читать чужие письма, – но вы не сердитесь на своего папу, который мне дал прочесть половину Вашего письма, и на меня за то, что я это сделал. Ибо я очень рассердился, когда прочел ваши соображения, в которых вы так легко разделываетесь со всеми проявлениями жизни (видите, как рассердился, даже «вы» с маленькой буквы написал). Решено: пока вы не откажетесь от своих воззрений на жизнь, буду писать вам «вы» с маленькой буквы.