Становление

— Насколько я понял, клетки тут вообще не причем. Они сначала умерли, а потом начался процесс заново. С нуля и почти по всей руке. Он, мне кажется, начался бы от любой органики, тут дело в информационном образе. Дед его «следом» называл. С него слепок делается. Но это только теория, а в них я не силен. Каким-то образом я активировал след, рука Митяя лишь помогла понять и зацепиться, только не каждый след активировать получится, только те, за которые уцепиться можно. У некоторого этого следа даже не разглядеть, если они вообще его оставляют… а след нашей группы я хорошо помню, наверно потому и зацепить смог.

— То есть, если меня разбросает на атомы, меня все равно восстановить сможешь?

— Похоже на то, очень долго и болезненно. И то, если след не развеяло временем, на память сейчас не жалуюсь, но точно знаю, что образ из памяти брал, клетки уже забывать начали, кому принадлежали.

Крылов наклонил голову и полностью ушёл в свои мысли — «вот это влипли в историю».

Соловьев встал и пошел на кухню. Вскоре там загремели кастрюли — не знаю, как ты, но я не хочу, чтобы меня распылили на атомы. Я уже убедился, насколько это больно. До сих пор ещё не отошёл.

— Ну, это, к слову. Я тоже не горю желанием. Слушай Вань, а какой из атомов возьмется за основу?

— Я не знаю всех ответов. Не мучай меня. Двух Крыловых я все равно не вынесу, будет только один.

Крылов задумался и, наконец, тряхнул головой и встал.

— Как-то в голове не укладывается. Надо пожить с этим, или голову менять на что-то более разумное.

Иван ухмыльнулся и пошел вниз, проверить, как идет процесс регенерации. — «Человек ко всему привыкает. Вот и Крылов с командиром уже свыклись с мыслью, что их, так просто, не убить. Как это изменит их психологию? Ванька надеялся, что никак. Умирать было больно, еще больнее восстанавливаться. Инстинкт самосохранения не перестанет работать».

* * *

Кость на локте уже округлилась и начал формироваться сустав. Сухожилия потянулись к новому образованию, но остальная плоть еще плохо развивалась. Видимо не хватало подпитки. Кислородное и энергетическое голодание сказывалось, но остановить процесс было невозможно, энергия тянулась из окружающего пространства. Медленно, но, верно, шел процесс регенерации. Помочь Иван не мог, принцип по которому клетки возрождались, был непонятен, но первым делом закономерно стал образовываться скелет. Затем он стал обрастать новой плотью. Кровь, возникающая в новых образованиях, вытекала на каталку и тут же спекалась, через некоторое время появлялась вновь и так до момента, пока не попадала в замкнутое пространство. Ванька несколько раз сдвигал всю массу, чтобы угадать правильное местоположение. Энергии явно не хватало и процессы многократно ускорялись при воздействии Ивана.

— Вань, прием. Не спишь?

— Да пора бы. Как раз решил подняться к вам.

— Пора бы? Два месяца прошло, я уже домой слетал. Рука у Гоши восстановилась полностью, пора его выводить из комы. А то он совсем похудел. На капельнице вес точно не наберешь.

— Иду.

Ванька поднялся наверх и устало бухнулся за стол. Там уже дымилась большая тарелка супа.

— Чего раньше-то не вызывали, я же совсем счет времени потерял. Думал не больше недели прошло. Там же нет часов. Сейчас хоть свет не пропадает.

— Это, потому что ты апокалипсис не устраиваешь, но идти к тебе все равно боязно. Соловьев научился наблюдать за тобой.

Ванька удивленно глянул на ухмыляющегося командира.

— Ну да, он, когда тебя вызывал, обратил внимание на всполохи красных точек, а потом догадался что это ты. Сейчас видит твой силуэт в движении. Я только начал понимать в какой ты стороне. Так что мы знали, что с тобой все в порядке и не беспокоили.

— Так-то Вань, я тоже не промах. И, к тому же, сейчас, я вижу, не только всполохи. Правда, голова разламывается потом. Пробовал всех сразу увидеть, чуть не свалился, но это возможно. И мне надо, может повоюю ещё.

— А я-то думаю, чего это они на связь выходят и молчат. Время будет, тоже попробую.

— Что там у тебя? Получается?

— Да, скелет почти сформировался. Но я в процессе почти не участвую, подпитываю изредка. Только тут все равно не усидел бы.

Ваньке дали доесть и, осмотрев Гошу, он решил выводить его из комы. Гоша очнулся и тут же схватился за руку. Затем непонимающим взглядом окинул её и, все еще не веря глазам, ощупал.

— Это моя или пришили чего?

— От плюшевого мишки.

Гоша пошевелил пальцами, попытался взять со стола ложку, но тут же выронил ее, с третьей попытки он все-таки ухватился за нее и начал хлебать суп. Никакие насмешки не заставили его есть левой рукой. Встать с кровати пока не получилось, но работой своей руки он остался доволен.

— Насколько я понял, мы не выжили? Неловко получилось…

Иван кивнул головой. От Гоши больше вопросов не было.

Григория Ивановича решили пока не выводить из комы, слишком рано. Кости были еще слабые, а плоть, хоть и была защищена подобием кожи, выглядела ужасно.

— Митяй где?

— Гоша, Митяй еще восстанавливается, от него вообще мало что оставалось.

— Так чего ты сидишь? Скоро Седой в себя придет, праздновать надо, а Митяя нет.