Становление

За заботами об армии я не забывал и о себе. Моя личная СБ выросла к этому времени до тридцати человек. Два руководителя, технический отдел из пяти человек, десять топтунов, семь аналитиков и шесть боевиков, они же — личная охрана. Людей я подбирал тщательно, выискивал по крупицам самородков и вместе с тем старался подбирать их так, чтобы не снюхались. Так, руководителями были бывший офицер охранки и опальный НКВДшник, вытащенный мною чуть ли не из расстрельной камеры. Топтунами были и милиционеры, и карманники, и просто наблюдательные крестьяне. Аналитиками работали и бывшие корреспонденты, специалисты разогнанной Сталиным СВР, секретарь обкома, а боевиками были краснофлотец, два казака и кое-кто из спецназеров новой волны. Все эти люди были в неладах со властью — по их или ее вине, так что они были моими глазами и руками в щекотливых вопросах личной безопасности, а я — их крышей от властей. Все эти самородки постоянно тренировали свои навыки — я объяснил им элементы паркура, чтобы могли преодолевать непреодолимые для нормального человека препятствия городской среды, они между собой делились своими знаниями — карманника, медвежатника, актера — для перевоплощения личности и маскировки, наблюдения, экстремального вождения, метания ножей, стрельбы с двух рук и так далее. Эти люди работали в непосредственном моем окружении, так сказать — последний рубеж. Кроме этого республиканская СБ работала на более далеких рубежах и более обширно, хотя структура была примерно такой же, только больше народа.

Под это дело, еще на этапе становления республики, я выбил закрытую статью в расходах республиканского бюджета — средства и ресурсы поступали исключительно в мое распоряжение — в виде оговоренных позиций или же, как я их называл, открытых кредитных линий — комнатку там выделить, получить строительных материалов и рабочих под новый полигон и так далее — я старался не зарываться и как правило мы с нашими комфином и компланом находили общий язык — у каждого была возможность немного подвинуться в своих требованиях и возможностях. Естественно, я их не тратил непосредственно на собственное потребление, а только на такие вот цели — личная безопасность, обеспечение каких-то прорывных работ на начальном этапе, поддержка талантов, которые мне попадались в поле зрения.

Глядя на меня, остальные члены республиканского правительства также стали заводить личные гвардии. Хоть и малочисленнее, и с меньшим опытом и навыками, они были дополнительной страховкой моих коллег-соратников. И это меня радовало — зная, что твоя тушка хоть как-то прикрыта, легче отдавать приказания и действовать решительнее. А уж чтобы человек не зарвался — это мы друг за другом проследим.

Я не старался влезть на самую вершину, стать самым главным — слишком много это место отнимет на представительские обязанности, слишком многих придется обойти. А так — у нас был формально главный — секретарь советов республики, но все понимали, что он один из равных. А так у нас сложился своеобразный красный олигархат, ограниченный социалистической идеологией. У каждого — своя поляна, и если уж кому-то приспичило влезть на чужую — все сначала обсуждалось кулуарно. Мне так вообще не надо было светиться — я предпочитал свои мысли передавать другим, а уже те оформляли их как себя и продолжали пиарить. Мне хватало пиара и в своих областях — промышленности, частично — в военном деле, пропаганде (ну тут мы все пиарились, согласовывая свои статьи), культуре.