Становление банды: История Густаво "Гасто" Райеса (СИ)

— Тебе доводилось читать, как Гай Фокс готовил пороховой заговор? — встречным вопросом ответил Стэбби. — Я слышал, Кингз хвалился в конце выступления Кингз сыграть на скрипке. В общем, по идее, он должен быть на сцене один. Ну, чё – кладем под сцену динамит, и потом… Ба-бах! Кингза эффектно рвёт по клочкам по закоулочкам, зрители в восторге… Хе-хе! Как тебе такое? Как по мне, крутой план!

— Ну и как же ты себе это представляешь?

— Что?

— Пронести такую гору динамита под сцену!

— А-а, это… — Стэбби укуренно хихикнул и хитро мне подмигнул. — У меня всё продумано! Ты знаешь, под театром, прямо под сценой, пролегает старый канализационный тоннель. Мы аккуратненько так пробьём кувалдами и кирками дыру, залезем под сцену, когда там будет выступать Кингз, заложим там динамит с детонатором, и… Биг-бадабум!

— Однако! — я удивился, прикинув себе и поразмыслив, что план действительно гениален и прост. — Конечно же, я с вами! Хоть я сомневаюсь, что чёртовы реднеки захотят нам помогать. Ты же знаешь, какие они расисты – вывешивают флаги США по домам.

—… Именно поэтому с нами поедет дюжина homeboys, избранные ОуДжи, которые хорошо проявили себя в перестрелке у Спарклтон-армс! — подхватил Стэф. — Завтра утром ко мне подъедет один из братанов на том самом грузовике, про который я тебе говорил. Хочешь, ночуй у меня. Заодно и поужинаем, у меня батя готовит потрясный «мясной хлеб».

— Ну, если речь идёт о том, чтобы поесть мяска, то я только за!..

Мы просидели ещё долго, до вечера, и когда Ройси, распрощавшись, ушёл к себе домой, мы приступили к ужину.

Мясной рулет, который часто называют хлебом из-за схожести его с буханкой, оказался действительно очень вкусным, а главное сытным. Когда я его съел, мистер Стил предложил мне попить с ним за компанию пива и послушать радиопостановку – телевизора в доме у Стэбби не было. Телевизор – это роскошь, далеко не каждый мог себе его позволить.

Радиопостановка была нам нам знакома, в своё время она навела много шума и паники среди американцев. «Война Миров» Герберта Уэллса. По радио крутили, понятное дело, уже не прямую трансляцию, только запись, но слушать всё равно было очень захватывающе.

Мы выпили по литру пива каждый, не меньше, а затем завалились спать. Отец Стэбби ушёл к себе в комнату, мой кореш – к себе, ну а я устроился в гостиной, на диване. Размышляя обо всём, я даже сам не заметил, как скоро уснул.

Учёба в лагере Либертарриан, что находился в паре миль от Лас-Либертада, мне запомнилась двумя вещами. Первое – это ужасное питание (а именно томатно-баклажанное рагу, которое все возненавидели в первый же день), и второе – это майор Фрайдей.

— ...Я – майор Бенсон Альфред Фрайдей, и вы, черномазые дурни, будете делать то, что я вам скажу! — офицер, проходя перед нашим строем взад-вперёд, чеканил эту тираду, а сам в конце каждый фразы злобно поджимал губы и выдерживал внушительную паузу, тем самым как бы подчёркивая значимость сказанного. — Вы будете жрать только то, что вам подадут, а если я скажу «прыгать», то вы будете прыгать, пусть даже и из окна, вам всё ясно?

Последнее майор буквально прорычал, после чего круто развернулся к толстяку Дрейксу:

— И где же таких свиней только открамливают… Имя!..

— Рядовой Джесап Дрейкс, сэр! — робея, но всё же стараясь придать голосу как можно более твёрдый тон, крикнул толстяк.

— Неправильно! — перебил его офицер. — Отныне первым и последним, что вырвется из твоей поганой глотки, должно быть «сэр». Ты меня понял?!

— Сэр, так точно, сэр!..

— Уже лучше, — процедил майор. — А теперь двадцать отжиманий, живо! Отныне ты будешь не Дрейкс, мать твою за ногу, а Пухля! И будешь Пухлей до тех пор, пока не сбросишь свое жирное сало! Пшёл!..

Толстяк опешил, но рьяно бросился выполнять упражнение, и командир, топча кирзовыми сапогами пыль и хищно поглядывая на нас, продолжил «смотр».

— Пока вы в этом лагере, я вам и мать, в сраку её драть, и Царь, и Бог!.. Отныне вы будете ходить в форме, как я, мать вашу, и просыпаться в шесть утра, как я! И вы будете такими же лысыми, как я! Да, сейчас же вы последуете к цирюльнику, ебать вас в ухо!

— Да пошел ты нахер! — вдруг не выдержал кто-то из строя.

Во всеобщей воцарившейся тишине я скосил глаза в сторону и увидел, что сказал это Робин Джонс. Он с вызовом поглядел на командира, после чего сплюнул под ноги и протянул:

— Nigga.

Лицо майора натуральным образом позеленело от ярости. Коршуном подлетел он к рядовому Джонсу:

—Это ты мне сейчас?! Совсем охуел?.. Макака черножопая!

— Да, тебе!..

Не говоря больше ни слова, Фрайдей молниеносным движением загнал свой волосатый, с голову ребёнка, кулак под рёбра негра из Локэша. Тот ахнул, оседая на колени, хватая враз побелевшими губами воздух и обнимая ладонями живот.

— Сто приседаний и тридцать отжиманий! И давай реще ты, кусок дерьма! Будешь в следующий раз знать, как пасть свою паршивую на начальство разевать, мать твою!..