Становление династии Тюдоров

Обратимся вновь к воспоминаниям современников. Знаменитый Оксфордский университет в 1485 году отнесся к молодому королю с почтением, глубину которого сравнивают — без малейшего желания польстить — с благоговением перед его святым дядей Генрихом VI. Военная же доблесть Тюдора достойна сравнения лишь с доблестью его деда, а точнее, приемного деда — Генриха V.

Снова воспоминания Полидора Вергилия: «Он обладал редкой силой духа, мудростью и расчетливостью. Его разум не страшился неведомого, был твердым. Казалось, в самые отчаянные моменты он сохраняет здравомыслие и хладнокровие. Память у короля была мгновенной и прочной. Его образованности и эрудиции можно позавидовать…

…Его отличали щедрость и доброта. Генрих всегда был внимателен к людям. Гордыня и высокомерие не были свойственны его натуре».

Образованность и склонность к наукам — черты, казалось бы, прекрасные. Но именно они дали повод для сплетен. О, злые языки… Как же они живучи! В дипломатических кругах пошли слухи настолько глупые, что их и не считали нужными пресекать: дескать, здоровьем новый король не блещет, да и выглядит старше своих лет.

Изгнание напоминает

Генрих провел в Бретани и Франции те годы, когда формируется характер человека, его вкусы, мировоззрение… Став королем, он сталкивается с явлениями, непонятными ему: предрассудками, выдаваемыми за правила хорошего тона, высокомерием англичан по отношению к людям других национальностей. Непонимание Генриха не было безответным. Его подданные с ужасом и изумлением узнали, что их король не питает ненависти к шотландцам, французам, бретонцам… Во дворце Генриха VII тоже творится что-то непотребное: мало того, что владыка явно получает удовольствие, говоря по-французски, и нанимает прислугу из «иноземцев». Он склонен внести изменения в знакомые методы правления страной, взяв на вооружение опыт дворов короля Франции и герцога Бретани. Конечно, английские короли и прежде нанимали в придворные воинские части рыцарей и эсквайров. Но отряд йоменов-лучников (стрелков) для охраны короля, который Генрих сформировал сразу после победы при Босворте (а большинство воинов были ветеранами кампании 1485 года), уж очень походил на профессиональную гвардию герцога Франциска и короля Карла и имел мало общего с привычным караулом английских королей средневековья.

Отношение к религии и взгляды на нее и образование Генриха VII ставили в тупик придворную знать страны. Но в этом он и не стремился стать последователем как Ланкастеров, так и Йорков. Канонизация крестовых походов против Муров в Испании, реформы, касающиеся некоторых монашеских орденов в Англии, «имели французский и бретонский дух (запашок)». Даже эскиз могильной плиты Генриха VII был без малого точной копией надгробия Карла VIII в Сен-Дени.

«Франко-бретонское воспитание Генриха, конечно, сказывалось. Одну из своих миссий (как короля) он видел в обновлении религиозных (духовных) властей королевства.» (Энтони Гудмэн). А после победы в Босворте это стало особенно очевидно.

После 1485 года отношения с Францией и Бретанью стали приличной «головной болью» для Генриха VII. С одной стороны, и Карл VIII, и Франциск II каждый по-своему поддержал молодого тогда Тюдора. Смог бы он без их помощи победить Ричарда? А новый король Англии отличался благодарностью. Что ни говори, в 1485 году правительство Франции предоставило Тюдору средства, флот и большую часть войска для захвата (возвращения) Англии. Генрих был благодарен Анне Бежо и регентскому совету короля Карла VIII. С другой стороны, герцог Бретани Франциск II поддерживал его в самые тяжелые дни. Генрих испытывал искреннюю человеческую привязанность и к герцогу, и к Бретани. Молодой Тюдор на себе почувствовал то, что позже Полидор Вергилий назовет «отцовской лаской», которую не скрывал Франциск по отношению к сироте-изгнаннику, волею судьбы оказавшемуся под его опекой.

Но оба его благодетеля не привыкли долго жить в согласии: напряженность между Францией и Бретанью росла. Как сохранить добрые отношения с обеими державами? В самом начале владычества Генриха обстоятельства складывались так, что ему это до некоторого времени удавалось. К сожалению, недолго…

Анна Бежо и регентский совет Франции совсем замучились с амбициозным герцогом Орлеанским.

Не отставали по степени назойливости и другие фракции знати. Со временем бразды правления перейдут в руки Карла VIII. Радостных перспектив Англии это не сулило: скорее всего, внешняя политика Франции станет более активной, что само по себе уже представляет угрозу для самого главного и старейшего врага страны — Англии.