Становление личности. Избранные труды

Но ситуационная изменчивость связана отнюдь не только с нашей способностью лгать и маскировать свою глубинную натуру. Очень часто на самом деле в человеке таятся противоречивые установки. Например, изучая противопоставление институциональных и личных установок, Шенк обнаружил, что у многих людей они действительно непоследовательны. Исследователь задавал вопросы, касающиеся религиозной доктрины. Один раз он формулировал вопрос так: «Как прихожанин вашей церкви, что вы думаете о вашем епископе (употреблении спиртного, подходящей форме крещения и т. п.)?» Человек склонялся к ответу, соответствующему ожидаемой (официальной) позиции церкви. Но когда спрашивали: «А как вы лично к этому относитесь?», тот же человек мог дать прямо противоположный ответ. Короче говоря, общественные и личные установки часто различны, но индивид, находясь в здравом уме, реально придерживается и тех, и других, в зависимости от ситуации, с которой он в данный момент себя идентифицирует [397] .

Нет нужды множить примеры непоследовательности. Каждый из нас – узел противоречий. Эта тенденция так отчетлива, что некоторые теоретики говорят, что в личности нет внутренней последовательности. Все зависит от вызова ситуации. Мы – не более чем узлы тенденций-в-ситуации. Это отнюдь не мы интегрированы, это только окружающая обстановка, в которой мы движемся, обладает некоторой стабильностью и, таким образом, вызывает характерное поведение в данной ситуации [398] .

С этой точки зрения бессмысленно применять личностные тесты в классе или лаборатории, потому что вы не можете сказать, что будет делать ваш испытуемый, когда попадет в широкий мир. Кроме всего прочего, вы не можете сказать, что он будет делать, оказавшись в новой и неожиданной ситуации. Чрезвычайные жизненные ситуации чреваты комбинациями, никогда не встречавшимися в опыте индивида. Он сам не знает, будет ли вести себя отважно или паниковать, будет ли принимать ответственность или избегать ее, столкнувшись с внезапной тяжелой утратой, болезнью или финансовой катастрофой.

Ситуационный теоретик прав, когда утверждает, что психологическая теория слишком увлекается тем, что «под кожей». Но верно и то, что сам он слишком увлекается тем, что «вне кожи». Он ошибается, когда говорит, что по проводимым в классе или клинике личностным тестам совершенно не удается предсказать поведение в других ситуациях. (Если бы не удавалось, то эти тесты давным-давно были бы отброшены как не вполне валидные.) Неверно и то, что мы полностью беспомощны в предсказании того, как будет действовать человек в новых ситуациях или при чрезвычайных обстоятельствах.

Нужно иметь в виду три факта. Сталкиваясь с незнакомыми ситуациями, люди (в большинстве) склонны к сдержанности, молчаливости, замкнутости. Они склонны избегать, по возможности, любых действий. В знакомой ситуации человек ведет себя гораздо активнее и экспрессивнее. Этот факт дает основание полагать, что для взрослого человека ситуация определяет не столько то, что он будет делать, сколько то, чего он будет избегать делать. Нам нравится быть самими собой, и когда мы этого не можем, мы склонны замыкаться.

Второй факт заключается в том, что маленькие дети гораздо более зависимы от ситуации, чем взрослые. Они так непосредственно погружаются в веселье, ужас или отчаяние ситуации, что кажется, будто у них нет «внутренней личности». Мы уже говорили, что дети – узники своей культуры. Точно так же их можно назвать и узниками ситуации. Ко взрослым это относится в меньшей степени.

Третий важный факт заключается в том, что люди часто сами создают ситуации, на которые реагируют. Любитель вечеринок устраивает вечеринку. Поборник ситуационного подхода мог бы сказать: «Видите, его веселость – функция ситуации». Но функцией чего явилась сама эта ситуация? Любитель бейсбола будет искать, на каком стадионе сегодня состоится бейсбольный матч. Короче, ситуации, в которых мы оказываемся, часто порождены нашей прежней личностью (которая сохраняется и сейчас).

Вопрос о том, насколько наше поведение обязано «внутренней личности» и насколько – «внешней ситуации», может быть подвергнут экспериментальному исследованию (с некоторой долей успеха).

Предположим, мы собираем вместе маленькую группу незнакомых людей и предлагаем им выполнить общую задачу. Кто станет лидером? Верно ли, что некоторые люди – «прирожденные лидеры» и при любых обстоятельствах займут высокое положение, а другие – ведомые «по природе»? Сформулируем вопрос иначе: «Примет ли человек, обладающий определенными (измеренными) личностными чертами, лидерство в новой для него группе незнакомых друг с другом людей?»