Становление личности. Избранные труды

«Надежные мотивы». Ни одна из до сих пор рассмотренных теорий не опиралась на серьезные исследования. В лучшем случае постулируемые перечни инстинктов и потребностей подкреплены обыденными наблюдениями или клинической работой с пациентами. Однако Клайнберг предпринял похвальную попытку отыскать (через изучение описаний разных данных культур) то, чего хочет (или в чем нуждается) каждый человек в каждой культуре мира без исключения [430] . В результате этого антропологического поиска появился список «абсолютно надежных мотивов»: голод, жажда, отдых и сон, выделения, дыхание, активность, сенсорный голод. Существуют также «высоко надежные мотивы», обнаруженные во всех культурах, но не у всех индивидов: секс, материнское поведение, самозащита. Далее по мере уменьшения частоты следуют: агрессивность, бегство, общительность, стяжательство и другие общие паттерны.

Наиболее интересный аспект этого исследования – характер «абсолютно надежных» мотивов: все они без исключения являются биологическими влечениями , удовлетворение которых необходимо для биологического выживания.

Влечения. Тот факт, что влечения необходимы для выживания, привел многих психологов к утверждению, что наконец нашлось простое и суверенное понятие, на котором может основываться вся теория мотивации. Влечения находятся с нами от рождения до смерти; они лежат в основе всего нашего раннего научения; и если мы учтем обусловливание и расширение влечений (в результате чего появляются «вторичные влечения»), то сможем охватить все мотивы человека.

Теория влечений предполагает (по сути, требует) теорию научения, но базовые энергии всегда рассматриваются в качестве самих влечений, и потому мы должны отнести этот тип мышления (принятый бихевиоризмом, то есть психологией стимула и реакции) к нашей категории «неменяющихся энергий». <…>

Мы далее покажем недостаточность теории влечений, но прежде сделаем два замечания в ее пользу. Во-первых (Клайнберг это ясно показывает), все люди во всем мире действительно обладают влечениями, и этим влечениям свойственно доминировать (будучи актуализированы, они обычно занимают более высокое положение по отношению к другим мотивам). Если кто-то очень голоден, очень нуждается в кислороде, в воде, отдыхе, то все другие мотивы замирают, пока данное влечение не будет удовлетворено. Ни одна теория мотивации не может проигнорировать этот факт.

Во-вторых, так как бо́льшую часть детского поведения можно проследить до влечений (включая, конечно, влечение к активности и эстетические влечения), это значит, что влечения являются первоначальным (но не обязательно постоянным) фундаментом нашей мотивационной жизни. Ясно, что бо́льшая часть того, чему учится ребенок, должна касаться способов удовлетворения влечений (удерживать свою бутылочку, избегать горячих батарей, контролировать свою мать для получения пищи и других удобств). Мы говорим, что теория влечения выглядит адекватной (или почти адекватной) для объяснения мотивации в течение первых двух лет жизни (и в ограниченной степени на протяжении всей жизни); она оказывается адекватной и при объяснении мотивации животных.

Как мы теперь увидим, к перечню влечений могут быть адресованы некоторые вопросы. Вспомним, что в «абсолютно надежные мотивы» Клайнберг включил влечение к активности и эстетические влечения. Являются ли они, подобно голоду, жажде и усталости, особым «натяжением ткани», требующим снятия напряжения, или они – мотивационные структуры другого порядка? Ниже мы вернемся к этой проблеме.

Критика теорий неизменных мотивов

Я имел в виду, что ни одна из до сих пор рассмотренных теорий не допускает достаточной гибкости и изменений для объяснения громадного разнообразия мотивов взрослых людей. Теперь я более подробно сформулирую свои возражения против двух наиболее широко распространенных доктрин: фрейдистской теории и теории стимула и реакции (влечений).