Становление личности. Избранные труды

1) Никто никогда не видел черты ни одного человека; мы не можем также доказать, что черты соответствуют нейрофизиологической структуре. 2) Весь язык, включая названия, которые мы даем чертам, является номинальным. Слова обозначают социальные , а не природные категории. Как мы увидим далее в этой главе, в английском языке существует около 18 000 терминов, описывающих так называемые черты, но эти термины суть классификационные ярлычки, они обладают социальной полезностью, но нельзя доказать их происхождение от существующего в природе разделения на черты. 3) Всем нравится излишне упрощать свои представления и суждения о людях. Например, кто-то может считать, что негры (все негры) ленивы, невежественны и суеверны. В этом случае чрезмерное обобщение явно лишено смысла [547] . Столь грубый способ приписывания черт всегда приводит нас к затруднениям. А кроме того, мы склонны классифицировать людей (как индивидов, так и группы) с помощью некоторого количества названий. Никто не обладает такой простой и жесткой структурой, какую предполагают наши ярлычки.

И вот все эти аргументы прозвучали, но они не доказывают, что люди лишены черт. Они доказывают только то, что мы должны бороться с нашей склонностью упрощать структуру другой личности (личности другого человека). Мы предупреждены, что слова, которые мы используем, не точно соответствуют тем психологическим единицам, которые мы пытаемся назвать. В конце концов, эти аргументы говорят нам о том, что нужны хорошие методы для установления существования черт другого , поскольку мы никогда не можем наблюдать их напрямую.

Правда, что никто никогда не видел черты, но такая же правда, что никто никогда не видел структур и процессов, с которыми психологам неизбежно приходится иметь дело (влечения, привычки, ожидания, отношения, категории). Было внесено предложение говорить о «гипотетическом конструкте» в тех случаях, когда нам требуется допустить существование истинной диспозиции для объяснения наблюдаемой деятельности [548] . Против этого возражений нет при условии, что мы не будем путать «гипотетический конструкт» с простым «вымыслом». Сейчас нам не избежать вывода о том, что черта является гипотетическим конструктом, но когда-нибудь она возможно будет продемонстрирована непосредственно. В свое время планета Плутон или скромный атом считались «гипотетическими конструктами». В один прекрасный день наука смогла показать их напрямую. Мы надеемся, что однажды нейрофизиология прямо покажет нам процессы интеграции, входной селекции и чередования фаз, которые соответствуют нашему гипотетическому конструкту [549] .

В настоящее время наше доказательство существования черт проистекает из согласованности отдельных наблюдаемых действий. По терминологии Стегнера, отдельные действия являются «индикаторами» черт. Например, в качестве индикаторов черты изолированности у Джона он отметил такие действия: отказ от приглашения на вечеринку; переход на другую сторону улицы, чтобы избежать встречи с недавним знакомым; планирование дня таким образом, чтобы сделать социальные контакты маловероятными [550] .

Конечно, трех индикаторов недостаточно. Все они указывают на черту изолированности , но могут также объясняться деловитостью Джона или временным настроением . Но когда не три, а десятки, сотни или даже тысячи действий демонстрируют регулярную зависимость и согласованность, мы ощущаем твердую почву под ногами, говоря, что Джон должен быть парнем, склонным к уединению. (И тут мы сделаем паузу, чтобы напомнить себе, что никогда нельзя ждать совершенной согласованности.)

Природа общих черт

Мы проголосовали в поддержку взгляда на черты как истинные. Мы полагаем, что любая черта представляет собой обширную систему сходных тенденций к действию, существующих у человека, которого мы исследуем. «Сходными тенденциями к действию» являются те тенденции, которые исследователь, наблюдающий за ними с точки зрения действующего лица, может подвести под одну смысловую рубрику.

Но мы принимаем этот взгляд на черты с определенными оговорками. Во-первых, нам известно, что вербальные или математические ярлыки, которые мы клеим, берут начало в нашем собственном восприятии поведения других, а категоризация наших ощущений страдает пороком упрощения. Нам также известно, что мы насильно втискиваем наблюдаемое в имеющиеся у нас социальные или математические категории (такие, как агрессивный или пылкий , или факторы А, В, С ).

Надо добавить еще одну важную оговорку. Мы делаем шаг в сторону от концепции истинности, когда пытаемся насильно приписать Джону единообразный набор черт, который мы стараемся приложить ко всем людям, включая Джона. Я сейчас продемонстрирую, что это же происходит при применении любого личностного теста, любой оценочной шкалы.