Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке

Хотя в целом на основе Писания всеми признавалось, что антихрист потерпит поражение, для пуритан из-за церковной политики, проводившейся Карлом I, стал открытым вопрос о том, будет ли Англия в числе тех, кто победит вместе с Христом, или Бог накажет англичан за сохранение в стране католицизма и страна будет уничтожена вместе с антихристом. П. Лейк сравнивает функции антипапизма в предреволюционной Англии с тем, какую роль, бывало, играли в разных исторических условиях поиски в обществе какой-нибудь силы или лица в качестве козла отпущения^{1352}.

По реакции на действия английских монархов со стороны населения страны можно убедиться, что религиозные проблемы всё глубже осознавались в обществе: если в XVI в. монархи могли менять религию в стране по своему усмотрению, то Яков I уже оказался не в состоянии даже спокойно устроить брак своего сына Карла с испанской инфантой-католичкой без того, чтобы вызвать волну возмущения среди английских протестантов. В такой обстановке Яков I стал внимать рассуждениям Лода, который приравнивал кальвинизм к пуританизму, а пуританизм отождествлял с популизмом и склонностью к подрывной деятельности^{1353}.

Мышление сторонников Карла I, считает П. Лейк, было структурно сходным с мышлением пуритан, в результате чего к концу 1620-х гг. Карл I и его окружение были убеждены в существовании в Англии пуританского заговора, который был призван объяснить то, почему монарх в своих действиях наталкивается на противодействие подданных. Но окружение Карла I, считает П. Лейк, наряду с существованием пуританского заговора с целью подрыва монархии, подозревало также о существовании в Англии папистского заговора для подрыва религии и законности. При опоре на такую аргументацию обе стороны, и сторонники короля, и пуритане, оставляя в неприкосновенности политическую систему в стране в том виде, как она сложилась, будучи традиционалистами но своему мышлению, представляли своих противников как выразителей интересов внешних, неанглийских сил, вторгающихся в существующую систему управления с целью её подрыва. Такое мышление давало возможность обеим противоборствующим сторонам представлять именно себя как защитников английской политической системы. Но при этом две противоборствовавшие группировки, пуританская и роялистская, как считает П. Лейк, опираясь в понимании политической жизни в стране на однотипные теории заговоров, всё же одновременно делали выбор между двумя разными наборами политических, культурных и религиозных взглядов и ценностей^{1354}. Эти концептуальные основы понимания происходящего в Англии, опиравшиеся на теорию заговоров, разделялись многими современниками в 1630–40-е гг., в свете чего даже война шотландцев против введения в Шотландии англиканского молитвенника представала проявлением интернационального кальвинистского заговора^{1355}.

В статье «Церковная политика 1630-х гг.» Э. Фостер отмечает, что, несмотря на прямолинейность и обобщенность вигской трактовки причин гражданской войны, вигский подход давал возможность делать также и продуктивные выводы^{1356}, на что обращают внимание многие современные исследователи в своих возражениях ревизионистам^{1357}.

Либеральные историки заявляли, что архиепископ Лод был одной из опор деспотизма Стюартов, и видели в церемониализме, который насаждался в англиканской церкви Лодом, подражание церемониализму римско-католической церкви и покушение на английские свободы^{1358}. Ревизионисты же превращают Лода в «доброго старика, которого окружающие не понимали», хотят пробудить к нему симпатию^{1359}, утверждая, что он стремился к поставленным перед собой целям вполне умеренно и отнюдь не фанатично, а приказы Лоду в проведении церковной политики, как это представляется К. Шарпу, отдавал король Карл I^{1360}.

Дж. Моррилл признаёт, что деятельность Лода нанесла вред церкви Англии, и в то же время обращает внимание на то, что в Англии уже в 1650-е гг. под влиянием анархии в религиозной сфере, вызванной гражданской войной, проявилась ностальгия по церковной политике Лода^{1361}. К. Хейг считает, что церковная политика Лода, усиливавшая церемониальность в церкви Англии, что внешне напоминало сближение с культовой практикой католицизма, была понятнее большей части населения Англии, чем пуританский подход к организации церковной жизни с акцентом в первую очередь на совершение проповедей^{1362}. В оправдание Лода также высказывалось мнение, что до него архиепископ Кентерберийский Эббот (1610–1633) ослабил давление на пуритан, не отличался выдающимися административными способностями, поэтому ужесточение церковной дисциплины при архиепископе Лоде и стало восприниматься как тирания^{1363}.