Становление нации. Религиозно-политическая история Англии XVI — первой половины XVII в. в современной британской исторической науке

В течение долгого времени знания исследователей о предреволюционной истории церкви Англии строились главным образом на изучении источников, связанных по своему происхождению с деятельностью центральной власти, материалах суда над У. Принном, Г. Бертоном и Дж. Баствиком, и на печатных работах П. Хейлина и У. Принна, которые представляли соответственно лодианскую и пуританскую точки зрения на происходящее. Гораздо слабее были изучены материалы местных архивов. Формирование ревизионистского подхода к изучению религиозно-политической истории предреволюционной Англии Э. Фостер связывает с активизировавшейся работой в епархиальных архивах. Погружение в местный материал, по его мнению, «несёт в себе некоторые подвохи и ловушки»: возникает искушение спроецировать религиозно-политическую ситуацию в одной епархии на положение в других епархиях, или посчитать успешными меры в церковной политике, примененные в одной епархии, для всех епархий. Исследователя может увлечь некритическая вера в заявленные намерения, особенно в исследовании деятельности Лода и его сторонников, в результате чего можно заблудиться в деталях в ущерб достижению более значимых познавательных выводов общего характера. Все эти черты исследовательской практики Э. Фостер находит в работах ревизионистов, и он даже называет такое погружение в детали «архетипической ловушкой, в которую попали ревизионисты»^{1364}.

По мнению Э. Фостера, Лод хотел превратить епископов в подобие королевских интендантов как представителей королевской власти на местах, как это в 1630-е гг. утверждалось во Франции. Лодианская группировка стремилась также к тому, чтобы представить королю Карлу I свою версию в понимании происходящего в стране. Современные историки-ревизионисты показывают, что архиепископ Йоркский Ричард Нил и архиепископ Кентерберийский Уильям Лод могли быть гибкими в проведении административной политики в церкви, но Э. Фостер призывает к тому, чтобы, рассуждая о мягкости Лода, всё же полностью не забывать об аргументах либеральных историков, писавших о 1630-х гг. в Англии как о времени установления королевской тирании, «об отрезанных ушах Принна, Бертона и Баствика» и ещё некоторых менее известных случаях жесткого подхода к тем, кто выражал несогласие с проводимой церковной политикой^{1365}.

Среди современных историков-ревизионистов работы А. Эверитта, исследовавшего предреволюционную ситуацию в графстве Кент, подрывают представление о гражданской войне как социальном конфликте, поскольку, в его толковании, применительно к XVII в. едва ли можно говорить о социальном конфликте на уровне графств^{1366}. В графстве Кент он не находит социальной напряженности в отношениях джентри и социальных низов и в то же время утверждает, что существовал разрыв между теми заботами и интересами, которые волновали сообщество на уровне графств, и общенациональной политикой, хотя признает также, что в Англии происходил процесс роста национального самосознания. В сознании жителей графств политические вопросы общенационального характера, по мнению А. Эверитта, не были актуальными, и провинциальное джентри с раздражением и обструкционизмом воспринимало попытки центральной власти вмешиваться в провинциальную жизнь. А. Эверитт считал, что англичане ещё и в XVII в., говоря “my country”, имели в виду не страну в целом, а свое графство или даже часть графства. Протест против вмешательства центральной власти в жизнь графств, как считает А. Эверитт, и лежит в основе обострения политической ситуации в Англии в середине XVII в. А. Эверитт по сравнению с более ранней работой о Кенте П. Ласлетта^{1367} нарисовал совершенно иную картину жизни графства в середине XVII в. Немногие историки согласны с А. Эве-риттом в том, что сообщество на уровне графств в Англии XVII в. было склонным к самоизоляции и замкнутости и не интересовалось общенациональными политическими и религиозными делами. Принадлежность к сообществу на уровне графства, считает П. Ласлетт, не закрывала возможности к тому, чтобы интересоваться жизнью страны в целом^{1368}.

Критикуя идею А. Эверитта о существовании в XVII в. развитого самосознания в Англии только в рамках графства и отсутствии национального самосознания, П. Коллинсон утверждает, что «протестантские проповедники ничего не знали об этих двусмысленностях, никогда не слышали о существовании какого-то сообщества на уровне графства». Для них “my country” неизменно означало Англию: королевство, сообщество, нацию, народ. По словам П. Коллинсона, «протестанты исходили из Библии, которая ничего не знала о графствах», оперировали образами Ветхого Завета: Англия была Израилем, Лондон — Иерусалимом, для социально»политических целей активно использовалась идея договора^{1369}.