Становление охотника

– А потому что такие только у меня, – хитро подмигнул ей Чума. – Если и есть ещё где-то, то очень-очень далеко. Ладно, хватит лирики, проходите, буду вас переодевать.

– А что, так нельзя? – спросил я. – Чем наша одежда плохая?

– Ну, если хочешь полдороги идти по воде вот в этом, а потом остаток времени в мокрых шмотках, то не вопрос, – ответил Чума, – а я лучше как положено – в штанах от химзащиты.

– Ладно, не ёрничай, – одёрнул его я, – откуда ж мне знать, что там за условия.

– Вот и не задавай глупых вопросов, а делай, что говорят, – строго ответил Чума, – и усвой, на время всей вылазки – командую я. Или принимай, или вали.

– Всё, молчу, – не стал конфликтовать я. Ведь он на самом деле прав. Будь он со мной во время охоты, я вел бы себя точно так же, несмотря на весь его опыт.

Чума подобрал нам каждому по камуфляжному костюму серого цвета, выдал прорезиненные штаны от химзащиты, сумку с противогазом и каждому по два фонаря, и в довесок ко всему нацепил на нас новенькие рации с гарнитурой. Дальше провёл короткий инструктаж.

– В общем, так, отряд, – начал он, – идём строго за мной, говорю стой – все стоят, командую бежать – все бегут, скажу упасть – значит, падайте. И меня не волнует, грязь под ногами, лужа или говно. Все команды выполнять сразу и без обсуждений. Теперь второе: если кто отстаёт, без разницы, по какой причине, сразу докладывать в эфир. Если мы повернём в подземелье, а вы не увидите куда – считайте, что вас больше нет в живых. Самим искать ушедших строго запрещается, потеряли отряд из виду, доложить в эфир и стоять на месте. Всё понятно?

Все пробурчали, что ясно-понятно, и на этом инструктаж был окончен. Мы выдвинулись в путь. Почти двое суток мы передвигались какими-то тропами, ночью почти не спали и шли по приборам ночного видения. Вымотались так, что, казалось, ещё один шаг, и все мы попадаем прямо на месте. Но все пёрли, как трактор, не обращая внимания на усталость. К концу вторых суток, казалось бы, бесконечного лесного массива вышли к каким-то руинам.

– Всем стоять, – послышалась команда Чумы в наушнике гарнитуры, – переодеваемся в городской камуфляж.

Мы молча исполнили команду. Чума исчез где-то среди обломков от бывших зданий. Через несколько минут он показался у бетонной плиты, выступающей под углом сорок пять градусов из кирпичного завала.

– По одному двигайтесь ко мне, – снова скомандовала рация голосом Чумы, – осторожно, не отсвечивайте.

Мы, пригибаясь, быстрыми перебежками начали подбираться к проводнику. Чума дождался, когда все соберутся вокруг него, и отодвинул какой-то железный лист, под которым оказался узкий лаз, ведущий куда-то под завалы. Чума шмыгнул ужом в чёрное зево провала, мы последовали за ним. Продирались примерно метра полтора, после чего выпали с двухметровой высоты в какое-то подвальное помещение. Я чуть не подвернул себе ногу.

– Осторожней, тут провал метра два, – предупредил я своих бойцов.

Ребята спустились уже более осторожно. Чума смотрел на меня с нескрываемой издёвкой.

– Слушай, Чума, – решил я расставить точки над «i», – хватит стебаться, я не оспариваю твоё командование. Но ты не хуже моего должен понимать, что такие шутки могут привести к травмам, а оно тебе надо?

– Всё, начальник, баста, зуб даю, в натуре, – изобразив придурковатый гнусавый голос, ответил Чума и цыкнул слюнями через зубы. Я покачал головой, а он продолжил уже нормально: – Ладно, Сумрак, извини, больше не повторится.

После чего сдвинул в сторону канализационный люк и полез вниз по скобам, вбитым в стену. Мы цепочкой последовали за ним. Каким образом Чума ориентировался в этом лабиринте, я разобраться не смог. Уже спустя пять минут я и понятия не имел, как найти выход. Полнейшая темнота, разрываемая только светом фонарей. Из шести человек только трое освещали путь. Так велел Чума. Спустя какое-то время мы вышли к металлической двери с колесом управления ригельным механизмом запора. Точно такие же были в бункере. Чума отомкнул старенький навесной замок, который блокировал колесо от поворота, и с лёгкостью и без единого скрипа открыл дверь.

– Прошу в мою берлогу, – сделал он шутливый реверанс, приглашая нас внутрь.

Как только за нашими спинами закрылась входная дверь, Чума включил фонарь, подвешенный к потолку. Помещение озарил яркий свет, больно резанув по глазам. Вот это ничего себе берлога. Перед глазами раскинулся бункер ГРОБ, не таких колоссальных размеров, как тот, что был в лесу под Мичуринском, но для подземных катакомб не слабый. Две комнаты примерно пять на пять метров. В одной из них сохранилось четыре двухъярусных кровати, во второй находились стеллажи со всякой всячиной. Я, оглядевшись, узнал в них товар из лавки «Энергоресурс».

– Вот, это моя берлога, – не без гордости произнёс Чума, – прошу любить и жаловать. Сейчас отдыхаем восемь часов, потом снова в путь.

Мы со стоном повалились на кровати. Штамп и Линза сразу же уснули, а жилистый Гарпун с любопытством рассматривал вещи на полках.

– У меня всё посчитано, оглобля, – предупредил его Чума, – если что пропадёт, я с тебя первого спрошу.