Становление (СИ)

Петр Алексеевич Пален начинал необычайным образом влиять на императора. Казалось бы, он говорит те же слова, поступает схожим образом с иными вельможами, но Павел его слушал более остальных. Хитрый и изворотливый Пален сумел показать себя нейтральным человеком для всех политических группировок и продемонстрировать отсутствие стремлений, как создавать свою партию, так и примкнуть к чьей-либо. Редко, но такое бывает, что люди у власти умудряются уживаться со всеми.

Павел зашел в зал, где был поставлен большой овальный стол, и окинул собравшихся взглядом. Четырнадцать самых близких к трону людей преданно смотрели на своего императора. На самом деле здесь были все, кого Павел приблизил. Может быть, только Гаврила Романович Державин лишь сохранил свой статус или немного его снизил после воцарения нынешнего императора, иные же получили еще больше власти именно благодаря восшествию на престол Павла Петровича.

— Вот вы, господа, все люди образованные, мудрые, скажите, как в России порядок навести? — спросил Павел. — Юнцы сержантами в гвардии приписаны. Как служить? Для чего нужны эти полки? Армию буду уменьшать! Порядок нужен во всем!

Все собравшиеся стояли возле своих стульев и не смели присесть, так как император также не спешил занять свой стул у изголовья большого стола. Павел Петрович ходил от одного окна к другому, чаще оставаясь спиной к собравшимся. После своего вступительного спича, государь еще минут пять не произносил ни слова.

Пауза уже неприлично затягивалась, некоторые из вельмож стали обильно потеть из-за того, что печи во дворце были протоплены необычайно основательно. Чиновники одевались соответственно тому, что император более предпочитал прохладу во дворце, а тут слуги расстарались.

— У меня сложилось впечатление, что вас, господа, более остального заботит судьба Сперанского, а не Отечества, — Павел резко развернулся, словно на плацу и вновь осмотрел главных вельмож России. — Сперанский! Всем отчего-то нужно о нем говорить! Отчего же, господа, вы не говорите о том безобразии, что творится в гвардии? Почему молчите о том, что Суворов стоит у Исфахана, что не нравится англичанам. А я говорил, я велел! Я не хочу новых завоеваний, я порядок в России хочу! Мы долго воевали и к чему пришли? Финансы расстроены и неимоверными усилиями мы пока не скатились в пропасть.

Словно опустошенный, Павел сел на свой стул и жестом руки показал, чтобы то же самое сделали остальные. Дождавшись, пока собравшиеся сядут, государь продолжил свой монолог:

— Собрал же я вас из-за добрых вестей, а оно вот как выходит. Юрий Александрович, пиши! Повелеваю спать в Петербурге ложиться не позднее двадцати второго часа. Ни каких свечей позже!

Недоуменные взгляды присутствующих говорили о том, что чиновники не поняли логики в словах и действиях императора. Ну, а Павел Петрович не собирался объяснять, почему он, вдруг, решил издать указ о комендантском часе после десяти часов вечера.

Эта путаница, когда государь держал мысли в голове и только озвучивал свою волю, часто вызывала оторопь у всех, кто был подле Павла. Вот император говорит об одном, но успевает подумать абсолютно о другом, объявляя свою волю по вопросу, который даже не прозвучал. Выглядело подобное, действительно, как признак сумасшествия. А Павел Петрович никогда не объяснялся, считая, что не должен оправдываться перед людьми, так как его ответственность только перед Богом.

Вот и сейчас прозвучал крайне странный указ о том, что в Петербурге должны все ночью спать. На поверхности подобная воля императора выглядела, как вмешательство в частную жизнь и некая форма тирании, столь осуждаемой на занятиях по истории Древнего Рима. Вот он, русский Нерон, который своими деяниями спалит Петербург. На самом же деле, подобный указ был своего рода криком отчаяния Павла Петровича. Ни одна служба в Петербурге не работала с утра. Как правило, рабочий день начинался по полудни, после, в два часа наступал обед, который мог длиться полтора и более часов. А потом какая работа, если зима и на дворе темень!

Павел Петрович лично проверял несколько ведомств и везде картина была одинакова. Государь мог приехать в какую-нибудь организацию и встретить там, в лучшем случае, хоть кого-то, но никогда не начальство. При этом государь был само организован и вставал рано утром, к семи часам уже изготовлялся работать. Высшие чиновники, которым приходилось докладывать императору, с трудом, но перестраивались на новый рабочий лад, а вот остальные продолжали сибаритствовать.

И причиной всему, вернее, одна из главных причин — то, что Петербург ложился спать с рассветом. Еще Елизавета Петровна приучила всех веселиться по ночам. Екатерина Алексеевна подобным тенденциям особо не противилась, несмотря на то, что сама работала утром.