Становление спецслужб советского государства. 1917–1941 гг.

«…Я был заворожен и парализован видом роскошного завтрака, накрытого на сервировочном столике, который вкатил слуга в белой униформе. Орлов намазал маслом подрумяненный ломтик хлеба, откусил кусочек и занялся яичницей с ветчиной, время от времени прихлебывая кофе. Он слушал меня рассеянно, иногда задавая вопросы, чтобы смутить меня, но большую часть времени он меня не перебивал. Что касается меня, то я изо всех сил старался не пялиться на еду — не для того, чтобы скрыть, что я голоден, а чтобы не утратить достоинство. Целые сутки у меня не было крошки во рту. Подобрав яичный желток и допив свою чашку кофе, Орлов вынул пачку «Лаки страйк», зажег сигарету и, показывая, что разговор завершен, сказал: «Мы с вами свяжемся» (Царев О., Костелло Д. Утраченные иллюзии. С. 316–317).

Удивлению Хенкина есть вполне понятное объяснение. Система власти, которой Орлов до поры до времени служил, вероятно, больше не по совести, а из карьеристских побуждений, с течением времени превратила его в циничного, расчетливого и высокомерного по отношению к тем, кто был ниже по своему положению, бюрократа. Оказавшись вдали от московского начальства и имея почти диктаторские полномочия, он упивался свалившейся на него почти неограниченной властью.

Тем временем ситуация на фронтах резко осложнилась. К концу октября 1936 года войска Франко, не встречая на своем пути серьезного сопротивления, четырьмя колоннами стремительно продвигались к Мадриду и 6 ноября уже стояли у его стен. В самом городе активно действовала т. н. «пятая колонна» из числа фалангистов, они были повсюду: в армии, милиции и правительстве. Республиканская власть напоминала головку швейцарского сыра, готовую вот-вот свалиться в пасть фашистского дракона, все сильнее сжимавшего кольцо осады вокруг столицы.

В этих условиях Орлову, его заместителю Эйтингону, а также Василевскому, Цветкову и другим сотрудникам резидентуры совместно с советскими военными советниками и бойцами из интербригад приходилось предпринимать титанические усилия, чтобы организовать разношерстные войска республиканцев и удержать фронт, трещавший по всем швам под ударами мятежников. В те горячие ноябрьские дни казалось, что еще одно усилие фалангистов — и Мадрид падет к их ногам, а вместе с ним и власть республиканцев, но этого не произошло.

В Москве не стали медлить. На внеочередном заседании Политбюро ВКП(б) было принято решение об оказании республиканскому правительству Испании более масштабной помощи. Операция получила кодовое название «Х». Первые пароходы с танками Т‐26, самолетами СБ, И‐15 и военными специалистами на борту вышли из Одессы и взяли курс на Испанию. В начале ноября караван из 16 советских судов пришвартовался в порту Картахены, и обескровленная республиканская армия пополнилась сотнями военных советников и бойцов-коминтерновцев. Вместе с ними поступило стрелковое оружие, артиллеристские системы, танки, минометы, сотни тысяч тон боеприпасов, без которых республиканская армия задыхалась.

Помощь подоспела вовремя, и бригада генерала Клебера — Штерна, ядро которой составляли около 500 бойцов-коминтерновцев, не только выстояла перед натиском во много раз превосходящих сил противника, но и перешла в контрнаступление. Войска генерала Франко вынуждены были отступить. Блицкрига не получилось, война приобрела затяжной характер. Но в силу своей разобщенности республиканское правительство не смогло воспользоваться плодами победы и погрязло в политических склоках и борьбе за власть.

Орлов-Швед, к тому времени создавший разветвленную агентурную сеть в республиканском правительстве и армии, полностью контролировал обстановку и 27 февраля 1937 года в очередном докладе в Центр сообщал следующее: